– Маша? – возмущенно спросила Вика. – Ты зачем меня в клетку посадила? Я думала, что ты хорошая девочка!
– А я и была хорошей девочкой – очень хорошей. Лучше меня девочки не было! Твоя мама назвала меня неряхой – это не так! Я пылесосила, помогала маме мыть посуду и накрывать на стол. Я всегда заправляла с утра свою постель! Я приносила одни пятерки и четверки из школы! А еще я была в школе крутой! И я всегда хотела порадовать маму, но маму радовала только норковая шуба!
– Ну а я-то тут при каких таких делах?
– Я исполнила три твоих желания, Вика, как в сказке! Сделала тебя большой, дала миллион долларов и последний шанс!
– И где мой шанс?
– До полуночи ты была собой – и твоя мама тебя узнала. После полуночи – ты – это я!
– Но так нечестно! Ты мне не сказала, что будет потом!
– Я же не виновата, что ты тупая! Когда что-то теряешь, что-то находишь. Когда находишь – теряешь!
– Я не тупая, – насупилась Вика. – Мама вчера сказала, что я очень умная – умнее и ее и папы! А мой папа – очень умный – он МГУ кончил! Вот ты, МГУ, Маша, кончила? Нет? А я – да! – раз я умнее папы!
– Что же ты мозги себе как у папы не попросила?! Была бы умная сейчас, как он, а не красивая, как мама!
– Девочки, не ссорьтесь, – примирительно заговорил Егор, который до этого с интересом наблюдал за ними. – Маша, во-первых, я Вику уже разбудил. Извиняй, работа такая. И ты будешь теперь всегда ее слышать – ты не будешь счастлива, тебя совесть будет мучить. Во-вторых… Вам можно жить дружно в одном теле. Но тогда тебе, Маша, придется стать не первой, а второй. Тело-то Викино! Ты – воровка, а можешь быть гостьей. Выпусти Вику из клетки – и она будет с тобой дружить.
– Нет, не проканает, – ответила Маша. – Не хочу быть второй – хочу только первой и единственной! Хочу, чтобы меня – меня! – замечали и любили!
– Моя мама-Настя никогда не будет тебя любить, Маша! – зло ответила Вика. – Моя мама-Настя любит меня больше всего на свете! Даже больше шоколада, мармелада, мороженного, игрушечных магазинов, телевизора, кино и аквапарка! Я спрашивала ее!
– Твоя мама мне не нужна, – перебила ее Маша. – Она мне больше не нравится. Она – такая же, как моя мама! Она – кричит на папу! Я люблю папу больше мамы! Я заберу твоего папу себе! Мы будем с ним жить и с миллионом долларов! А твоя мама отправится к моей маме в психушку! Я об этом позабочусь!
– Не трогай мою маму! – забыв про Егора, вскочила на постели Вика – и, похоже, случайно вырвала его волосок из своего левого уха – чертик и Маша-фея мгновенно исчезли.
– Маша?! – кричала Вика. – Маша! Только не маму! Не обижай мою маму-Настю! Ну пожалуйста! Пожалуйста! Ну дай мне шанс, один шанс, последний шанс!
– Вика, твоей маме там будет хорошо, – говорила невидимая Маша. – Психушка очень похожа на Терминал С – это Рай – там люди смиряются – из психушки люди сразу попадают в Терминал В, а некоторые – даже в Терминал А. Разве ты не хочешь, чтобы твоя мама оказалась в раю?
– Конечно хочу… Но я больше не верю тебе, Маша. Ты – обманщица. Ты – нехорошая. Ты, ты… Ты – это не круто!
– Ах так! Раз я не крутая, то сиди без света!
И огонек свечи погас – комната без дверей и окон погрузилась в страшную темноту, а Вика отчаянно заревела во всю глотку. «Мама, мамочка, достань меня из клетки!»
*
Тем временем в «гостиной» избы происходил магический сеанс. Анастасия и Валерий от Люцифера категорически отказались, Аристарх Назарий не настаивал. Узнав, какая задача его ждет – вернуть двадцатилетней Вике облик шестилетки, мошенник «прифигел», так сказать. Много он перевидал чудиков, но эта семейка била все рекорды. Ладно мать – женщины, вообще, склонны к мистицизму по своей загадочной природе. Но вот такой, как Валерий Валерьевич, отец Вики, – такие всегда скептики до мозга костей: да хоть разверзнись на их глазах Небеса и Ад, выпустив войска ангелов и демонов, такие скажут – «Не бывает ангелов и демонов. Вы мне просто кажетесь. Наверно, я переработал, а вчера еще и перепил». Однако Валерий Валерьевич больше Анастасии настаивал на том, что двадцатилетняя деваха – это его маленькая дочка, заколдованная грибной феей в лесу. Дочка же по большей части молчала, хмурилась и огрызалась, отказываясь от магического сеанса. Причем нормальной она тоже не казалась: то вела себя как взрослая, то ковырялась в носу, то несла чушь, вставляя якобы крутые фразочки времен молодости Аристарха Назария, из лихих девяностых, например: «зыка!» (прикольно), «я тащусь» (я балдею), «чё ты гонишь?» (что ты врешь?), «ты чё, крутой?» (наезд) и – вершина школьной «блататы» – «тебе смешно, а мне обидно, тебе г…вно, а мне повидло».