- Иззмэя! С'ооре семзз залаас!
Исмэй обернулась. Она уже успела адаптироваться к диалекту Алтиплано, хотя в их семье говорили не в такой ярко выраженной форме, и без труда поняла, что ее только что поприветствовали. Она не сразу узнала иссохшего старика с блестящим шнурком бывшего старшего сержанта, до сих пор сохранившего гордую осанку военного, но первый помощник отца напомнил ей в микрофон, которым ее предусмотрительно снабдили. Старший сержант в отставке Себастьян Корон... конечно. Она знала его, сколько себя помнила. Всегда строгий и корректный, но при виде старшей дочери командующего в глазах у него всегда зажигался огонек.
Услышав знакомую речь, Исмэй не заметила как перешла на вибрирующие звукосочетания. Она поблагодарила старика за поздравления, что вызвало широкую улыбку на его морщинистом лице.
- Как твоя семья, сыновья и дочки? Не знаю, есть ли у тебя уже внуки.
Прежде чем он ответил, отец Исмэй протянул ему руку и сказал:
- Ты можешь навестить нас потом. Ей надо подняться наверх.
Корон кивнул сначала генералу, потом Исмэй и отступил. Отойдя на некоторое расстояние, отец сказал:
- Надеюсь, ты не возражаешь. Он так гордится тобой, прямо как отец, и хотел прийти...
- Конечно не возражаю.
Исмэй посмотрела на лестницу, покрытую зеленой ковровой дорожкой. Ей всегда нравились окна из цветного стекла на лестничной площадке, они отбрасывали на ковер золотые и кроваво-красные блики. Дворцовая стража в черно-золотой форме застыла вдоль лестницы как перила, глядя в никуда. В детстве Исмэй всегда интересовало, останутся ли они таким же неподвижными, если их пощекотать, но у нее либо не было возможности проверить это... либо просто смелости попробовать. Сейчас она поднималась мимо них, смущенная перемешавшимися воспоминаниями о прошлом и настоящими чувствами.
- И он хочет услышать все лично от тебя.
- Хорошо, - согласилась Исмэй.
Она бы с большим удовольствием поговорила со старым Короном, чем с любым из этих молодых офицеров милиции, окружавших их. Исмэй научилась от Корона куда большему, чем мог предположить отец. Она провела целое лето в Варсимла, изучая руководства по тактике боя малых отрядов под его неусыпным надзором.
- Он очень изменился, - продолжал отец. - Но Себ не раз спасал мою шкуру.
Он посмотрел в зал, где выстроились полукругом люди в официальных костюмах.
- А... вот мы и пришли. Советники Большого Стола. У тебя было время в машине?
Не было, но поэтому у нее в ухе и находился микрофон. Большинство из ожидавших ее людей она уже встречала, когда была ребенком, а они почетными гостями. Исмэй бы не вспомнила, что Кокеролл Морданз являлся советником по морским ресурсам, но она помнила, что однажды он упал во время игры в поло, и мустанг дяди Бертоля ловко перескочил через него. Нынешний председатель Большого Стола, Ардрий Кастендас Гарланд как-то поскользнулся, входя в их столовую, и ударился о маленький столик с горячими полотенцами. Прабабушка потом ругала Исмэй за то, что та невежливо на него глазела.
- Исмэй... Лейтенант Сьюза! - председатель оборвал сам себя, возвращаясь к официальному обращению, соответствующему церемонии. - Это честь...
Его голос замер, дрогнув, и Исмэй позволила себе мысленно улыбнуться. На Алтиплано редко чествовали таких как она - женщина, военный офицер, герой. Она не знала, помочь ему или позволить самому выпутываться, все-таки это они хотели сделать из нее героя, вот пусть сами и решают, что делать.
- Моя дорогая, - наконец произнес он. - Извините, но я все вспоминаю милого ребенка, каким вы были. Трудно осознать, кем вы стали.
Исмэй могла бы задорно хлопнуть его. Милый ребенок! Она была угрюмым и неловким подростком, а до этого вечно доставляющим хлопоты сорванцом... совсем не милым, а трудным и замкнутым. А осознать, кем она стала, было довольно просто - младший офицер Регулярной Космической Службы.
- Все предельно ясно, - произнес другой незнакомый мужчина.
Лидер оппозиции, прозвучало в микрофоне, Ориас Лэндрос. Он улыбался ей, но улыбка скорее предназначалась председателю. Исмэй сразу поняла, что он собирался сделать на ней политический капитал.
- Председатель Гарланд, - быстро проговорила она.
Ни один из них ей не нравился, но политическая позиция семьи была ей известна.
- Вы не больше удивлены моим нынешним положением, чем я сама. Отец рассказал о награде, но вы должны знать, что оказываете мне слишком большие почести.
- Вовсе нет, - возразил Гарланд, взяв себя в руки и бросив быстрый взгляд на своего соперника. - Очевидно, что военное наследие вашей семьи продолжает жить в поколениях. Не сомневаюсь, что ваши сыновья...
Он снова запнулся, запутавшись в дозволенных по нормам Алтиплано фразах. Какой комплимент подошел бы мужчине, который был довольно бестактным по отношению к женщине?
- Прошло много времени, - сказала Исмэй, меняя тему, прежде чем Ориас Лэндрос смог сказать что-нибудь, что могло бы нанести ущерб партии. - Может вы представите меня остальным советникам?
- Конечно, - Гарланд немного вспотел.
Как это его избрали на должность председателя, если он так и остался косноязычным и бестактным?
Представление прошло хорошо, и Исмэй удалось выдавить улыбку всем, кому надо было улыбнуться.
Церемония награждения показалась чем-то далеким и нереальным. Исмэй не испытывала никаких чувств, поглощенная бормотанием в наушнике, указывающим, что ей делать, выражениями на лицах окружающих... Смущение, которое она испытала, впервые узнав о награде, померкло перед необходимостью сделать все правильно. Орден Звездной Горы был покрыт голубой и черной эмалью, олицетворявшими небо и на его фоне гору с маленьким мерцающим бриллиантом на вершине, и не пробуждал ни гордости, ни вины. Исмэй склонила голову, и председатель повесил ей на шею широкую серо-голубую ленту. Орден оказался легче, чем можно было ожидать.
Потом ей пришлось произносить приветствия и благодарность тем, кто проходил мимо нее: рада, как великодушно, благодарю, как мило, как любезно, большое спасибо, вы очень добры, и снова рада... Последняя седовласая старая дама, приходившаяся какой-то дальней родственницей бабушке Исмэй, прошла от отца к ней, а потом к председателю. У Исмэй было несколько минут, чтобы хлебнуть сока тэнджи и проглотить печенье. Потом ее поспешно повели обратно в машину, чтобы наконец поехать домой.
Исмэй хотелось остаться подольше, она была голодна, а некоторые промелькнувшие лица когда-то были ее друзьями. Ей хотелось прошвырнуться по магазинам города и приобрести новую одежду. Но она не смогла даже заикнуться об этом, как будто снова стала школьницей. Генерал сказал, что надо ехать, и они поехали. Она старалась не обижаться и не возмущаться.
- Папа Стефан не очень хорошо себя чувствует, поэтому не смог присутствовать на церемонии, - сказал отец. - Но он готовит семейный прием.
Исмэй не могла представить, что папа Стефан может болеть. Даже когда она была ребенком, его волосы уже подернулись сединой, но энергия била ключом, он скакал верхом и работал наравне с сыновьями и внуками. Но все меняется. Она знала, что это когда-нибудь произойдет. Трудно было чувствовать прежнюю гравитацию, дышать прежним воздухом, узнавать прежние запахи и думать об изменениях. Мимо проносились здания, прочные каменные блоки, вмещавшие магазины, банки и канторы, которые были прежними, какими она их запомнила.
За городом как и раньше луга плавно переходили в горы. Исмэй смотрела в окно, наслаждаясь знакомым видом. Черные Зубы, между этими мрачными пиками находилось логово легендарного Вирма Великого. Ребенком она верила в сказки о драконах, чья пещера была полна сокровищей, и испытала горькое разочарование, когда обнаружила, что Вирм Великий было кодовым названием союза мятежников, которые (как говорилось в легенде) убили первого правителя Алтиплано и всю его семью. Школьная экскурсия к "логову" показала, что это самый обычный бункер, высеченный в скале каньона.