— В смысле, на производстве резервы все равно догружают под согласования снабженцев?
— Разумеется. Ну или простаивают, что еще хуже.
— Есть вариант прогнозирования по неполным данным, — оживился Глушков. — Причем с хорошей статистической точностью!
— Только это уже не планирование выходит, а… — Косыгин на секунду замялся, припомнив рассказы Петра, и все же решился отойти от привычных догм. — Регулирование!
— В смысле? — поразился Глушков. — Это как в системах автоматики что ли?
— Примерно! Ну тебе лучше знать, как это будет работать.
— Выходит… — Глушков поднял глаза к далекому потолку, и отрешенно посмотрел сквозь великолепный хрусталь люстры времен царя-освободителя[38]. — Не надо особой точности, и контролировать придется всего несколько сотен, максимум тысяч интегральных показателей. Зато высокая скорость выдачи управляющих воздействий… В смысле, рекомендаций для руководителей.
Виктор Михайлович снова замер, не донеся чашку до стола.
Эту минуту Премьер использовал, чтобы прикинуть, насколько рассмотренный вариант укладывается в коммунистическую идеологию в общем, и в частности – постановления мартовского и сентябрьского Пленумов 65-го года.
Первая задача, а именно перевод руководства промышленностью обратно на отраслевой принцип, с образованием союзных министерств, решена удивительно гладко. За какой-то год министерства вернули себе контроль над большинством заводов. Хорошее доказательство правильного и осмысленного характера реформ. Тут очень удачно все сложилось, теперь есть система, которую можно централизованно «регулировать». Если, конечно, Глушков сможет ее создать[39].
Продвижение хозрасчета как основного принципа социалистического производства вообще являлось косметической надстройкой, позволяющей заинтересовать работников предприятия не только в самом выполнении плана, но и в эффективности процесса. Дали директорам возможность за счет прибыли формировать фонды развития производства, жилищного строительства, и прочий соцкультбыт. Кроме того, через формирование встречных планов предприятиям заметно добавили права по формированию номенклатуры, еще более сократили количество директивных плановых показателей.
Более никаких принципиальных вопросов экономическая реформа 1965 года не решала. После разговоров с гостем из будущего Косыгин понимал это совершенно отчетливо. Даже Вознесенский в 1949 году, будучи председателем Госплана, делал более смелое предложение – дать право руководителям предприятий продавать на рынке товаров на 3–5 % от стоимости произведенной ими продукции. Но повторять его путь желающих в ЦК было мало.
Что до основных положений коммунистической теории… Косыгин за сорок лет успел пережить столько поворотов, что переход от планирования к регулированию казался не слишком значительным изменением. Для объяснения идеологам даже не придется напрягаться, есть готовая формула: «при росте социалистической сознательности управляющих кадров у партии появляется возможность перейти к более эффективным и гибким методам руководства народным хозяйствам. Больше подлинной инициативы на местах, товарищи!».
— Есть только одна проблема. — Переварил очередную порцию информации академик. — Цены неправильные.
— Это как?! — удивился Алексей Николаевич. — В каком смысле?
— Они математически необоснованные. И сложные в расчете, памяти на ЭВМ много займут.
— Ну ты даешь! — Косыгин рассмеялся мелким стариковским смехом. — Не в бровь, а в глаз!
— Почему? — на этот раз не понял Премьера Глушков.
— Сейчас как раз Совмин в большом секрете разрабатывает новые оптовые цены.
— И каким будет принцип их формирования?
— Еще и принцип тебе вынь да положь! Впрочем…
В СССР, из-за отсутствия рынка, цены были установлены в незапамятные времена приказом Совмина и ЦК ВКП(б). Когда-то кто-то придумал по стандартному русскому способу «пальцем в небо», потом долго и мучительно правили результат. Кто-то жаловался и требовал увеличить, другие, наоборот, писали просьбы о снижении. Полностью цены обновляли последний раз в 52-м году. За более чем десять лет накопилась целая кипа корректировочных коэффициентов и поправочных таблиц, что резко усложняло народно-хозяйственные расчеты.
Но теперь, в отличие от всех прошлых «реформ», экономисты предлагали внедрить расчет от себестоимости, что должно было достоверно выравнять накопившиеся в экономике дисбалансы. Понятно, что при всей внешней научности, метод имел в своей основе умозрительную базу, опирающуюся в конечном итоге на «принятые за негласный эталон» зарубежные цены базовых ресурсов. Но ничего более совершенного советская наука придумать не смогла, да и не нужно это было по большому счету[40].