Помотались зарубежные гости по стране знатно, и телевизионщики постарались не отставать. Иногда получалось вполне зачетно – к примеру, мотоциклетный кортеж в Новосибирске, тридцать гаишников верхом на «Уралах» творили настоящие чудеса на дороге вокруг генеральского лимузина[177]. Но это был лишь один из фрагментов путешествия по Советскому Союзу. За неделю – Ленинград, Киев, Волгоград, Свердловск. Настоящий марафон, в день по два-три объекта. Я бы от такого темпа с ног валился, а эти привычные, бодрячком, в камеры постоянно улыбаются. К моему удивлению, не постеснялись показать по ЦТ посещение могилы Сталина, и даже вытащить архивные записи его похорон. Но настоящий шок и трепет вызвал репортаж с Байконура. Причем не только у меня – реально вздрогнул весь мир.
На глазах французского премьер-министра, многочисленной делегации и телекамер был продемонстрирована работа двух тяжелых ракетных дивизионов. В течение двух часов из шахт в небо, на почти невидимых столбах гептилового огня, ушли шесть тяжелых ракет Р-16, способных нести шестимегатонные термоядерные боеголовки в любую точку земного шара. Тут же, на плакатах военные специалисты разъясняли всем желающим, что значит шесть мегатонн для среднего европейского города, а заодно – сколько подобных ракет имеется у США[178].
Не знаю, как руководители СССР решились на такой откровенный демарш. Видимо, на самом деле верили, что оборудование сработает без сбоев. Но на технике дело не закончилось. Прямо в пристартовом городке, менее чем в десятке километров от боевых позиций, организовали что-то вроде митинга. После первого вала поздравлений слово взял Микоян, причем говорил он без бумажки, легко и непринужденно… По советским меркам[179]. Если перевести его получасовую речь в привычный для 2010 года формат, то получилось бы примерно следующее:
Только что все присутствующие на полигоне, а также многочисленные телезрители, видели демонстрацию мощнейшего оружия, которое наша коммунистическая партия и советский народ вручили вооруженным силам Советского Союза. Это огромная сила, способная нанести сокрушительное поражение любому агрессору, где бы он ни находился. Но одновременно огромная ответственность! Если одна такая ракета способна сжечь дотла крупный город, то тысячи или десятки тысяч способны уничтожать целые страны, и даже отбросить всю человеческую цивилизацию обратно в каменный век.
В таких условиях мировая война становится самоубийственным безумием. Вполне достаточно иметь возможность уничтожить мир один раз. Поэтому коммунистическая партия и правительство СССР готовы сделать самое страшное для развернувших бешеную гонку вооружений милитаристов – а именно, лишить их соперника[180]. В знак своих добрососедских намерений, дружбы с народом Франции и лично господином де Голлем, провозгласившим принцип «силы устрашения» еще в 1959 году, Советский Союз прямо с настоящего момента сворачивает производство новых ядерных боеприпасов, разумеется, не прекращая совершенствовать и модифицировать уже существующие боеголовки и средства доставки.
Военная доктрина теперь звучит коротко и ясно: «СССР оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против него или его союзников ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности ситуациях[181]».
Но и это еще не все. СССР всегда последовательно выступал за разрядку в Европе, и готов первым сделать новые шаги в этом направлении. А именно, перевести Западную Группу Войск с «повышенной» боевой готовности на «постоянную». Причем с таким подтекстом, что это значительное и чрезвычайно важное изменение. Как я выяснил позже – по сути это означает разгрузить боевую технику от окснаренных[182] боеприпасов, слить топливо, убрать аккумуляторные батареи, и тому подобное. С трудом представляю, чего стоило СССР в моей истории годами держать целые армии в практически предбоевом состоянии.