Купленная за полсотни рублей пластинка на самом деле вышла из под прессов Московского опытного завода «Грамзапись», который специализировался на специфических тиражах. Ее техническое исполнение вполне соответствовало мировому уровню, вот только Федор не увлекался «Himno del 26 Julio», и прочей музыкой, выпущенной в честь победы кубинской революции[245]. Судя по всему, оригинал спекулянты сломали или серьезно повредили при перевозке, но выбрасывать конверт и «пятак» не стали, а пустили в дело.
— Да не расстраивайся! Специально попрошу разогнать этих жуликов! — возмущению Анатолия не было предела. — И ориентировку на эту сволочь сделаю по высшему разряду!
— Не надо, — смутился электронщик от напора комитетчика. — Может там всего одна такая сволочь, а остальные нормальные ребята.
— Брось! Я сам видел, сплошные спекулянтские морды. Вместо работы прохлаждаются, и цены ломят!
— Не знаешь, Толь, часто таких коммерсантов ловят? — вмешался я. — Что им за это грозит?
— Как минимум выговор по месту работы, могут еще из комсомола выгнать. — Анатолий задумался, что-то вспоминая. — Хотя… Друзья хвастались пару лет назад, целую сеть в Ленинграде вскрыли. Один тип в кустарных условиях делал точные копии зарубежных пластинок[246]. Только эксперты отличить могли. Причем паразит за основу брал диски с записями речей товарища Ленина. На этом, собственно, и погорел – больше никто этот товар не покупал.
— Посадили? — опять не выдержал я.
— Разумеется! Это же настоящая политическая провокация, дали семь лет не задумываясь.
М-да. Советское правосудие не дремлет. Верх цинизма, ловить «протопирата» на покупке никому не нужной пропаганды, и при этом обвинять по политической статье. Самое забавное, не глупый и уже расслабленный будущим Анатолий искренне не видит в этом ничего особенного! Но дискутировать с братом любимой жены? Увольте!
— Чем ему так вождь мирового пролетариата понравился?
— Из-за жадности все! — засмеялся Анатолий. — Таких пластинок навалом по 30–40 копеек, и винил самый качественный.
— Погоди, а как они матрицы-то делали? Это же наверняка очень сложный процесс!
— Зачем? Нарезали специальным резцом на самодельном станке.
— Это как «на ребрах» что ли? — вмешался Федор. — Меня как-то просили настроить такой аппарат, там все совсем просто, — добавил он, чуть подумав: – но качество звука против фирмы никуда не годилось.
— Стоп, стоп! — прервал я собеседников. — Это что вообще такое?
— Запись на отработанных рентгеновских пленках. — Охотно объяснил Федор. — Шкодно так, смотришь на просвет, а там чьи-то руки, ноги, ребра. Правда давно это все было, как магнитофоны пошли, так и перестали «ребра» резать. Да и сложно стереозвук так сделать, механика выходит сложная для кустарных условий.
В монофонических грампластинках используются только горизонтальные колебания иглы, а в стереофонических – по горизонтали идет сумма каналов, по вертикали – разность, а каждый канал отдельно – по диагонали.
— У меня парочка таких пластинок была. — Вспомнил капитан КГБ, слегка смутился, и быстро добавил: – обычно блатные песни так расходились.
Кто бы мог подумать, что в СССР были такие чудеса звукозаписи. Записи… Слово уже давно разбудило какие-то странные ассоциации. Прямо скажем, компьютерные. Попробую прикинуть. Сигнал в бытовой аппаратуре до 20 кГц, это я еще из детства помню[247]. Да еще по двум каналам, значит частота Найквиста[248]… Тьфу, куда меня понесло! Игла не магнитная головка, винил слишком плохо защищен, а значит при считывании «цифры», записанной одним «тычком», любая пылинка вызовет необратимый сбой. Вот если кодировать каждый бит пачкой импульсов звуковой частоты…
«Идиот!» – я мысленно хлопнул себя по затылку. И продолжил про себя: «все придумано до нас!» Не думаю, что динамический диапазон пластинки сильно хуже, чем телефонной линии, скорее наоборот. Значит можно записать на него напрямую сигнал модема. Конечно, скорости 33,6 килобита в секунду, как в протоколе V.34+ 21-го века, тут не достичь, но 1200 бод – пожалуйста, такие устройства в НИИ уже стоят. А это… 1200 умножить на 60, разделить на 8. Выходит 9 килобайт на каждую минуту записи! На сторону диска-гиганта – 200 килобайт!!! Да это же просто космический обьем по меркам данной исторической эпохи!
— Федь, а станок для записи какой по размеру? Он вообще сильно сложный?
— Раза в два больше обычного электрофона. — Федор пожал плечами. — И то, ящик, что я видел, на две трети пустой был.