Кадры, отснятые Уколовым, зафиксировали двадцать семь человек, так или иначе причастных к инциденту в «Тихой гавани». Из имеющегося «массива» предстояло отсеять тех, кто имел к задержанию русского разведчика и к мифической Барбаре Рэдклиф лишь сиюминутное отношение.
Если кто-то предположил, что Пробой внедрился в святая святых американской разведки посредством того, что стал продавать «скунсам» байкальскую воду со скидкой, тот, мягко говоря, был неправ, а жёстко выражаясь – более чем недалёк. Резидент новой формации применял принципиально иные методы. Он приступил к возведению «нулевого цикла», начав с поисков места установки микросканеров-ретрансляторов близ особняков штаб-квартиры ЦРУ и особой федеральной тюрьмы.
В КГБ дураков заносит крайне редко, но заносит – без промашек не обходится никто. КГБ середины двадцать первого века превратился в своеобразную военизированную научно-техническую «шарашку» широкого профиля, с набором умельцев из самых различных отраслей искусства, науки и техники. Сюда не обязательно призывались высоконравственные личности, но требования быть патриотом и мастером своего дела здесь выдерживались неукоснительно. И чем выше в управленческой иерархии находилось спецподразделение «конторы», тем взыскательнее было требование к компетентности сотрудника. Пробой же получил боевое задание, числясь в штате центрального аппарата комитета. Он «шарил», как уважительно отзывались о нём сослуживцы, в сфере нанотехнологий. Сконструированные им ещё в качестве учёного автоматы функционировали в алгоритме, где за единицу отсчёта длительности брались сотые доли фемтосекунды, а масштабом для пространственных параметров служила постоянная Планка. Его изобретения строились с учётом принципа неопределённости Гейзенберга, а потому зону их базирования как микроисточников энергии нельзя было распознать.
Трудности тактического характера у Пробоя возникли «с прощупыванием» здания разведывательного ведомства, расположенного в центре Нью-Йорка и нашпигованного охранными приспособлениями и приборами слежения. На определение конфигурации охранной зоны российский резидент затратил более недели. Выручило то, что «дом шпионов», ощетинившийся подобно ежу, «простреливал» прилегающее пространство радиотехническими и иными аналогичными устройствами в архаичном волновом и временном диапазоне. Этими брешами чекист и воспользовался. Дальнейшее было делом техники.
Для выбора точки мониторинга, Пробою оказалось достаточно четвертьчасового неспешного моциона вокруг секретного особняка. На следующий день он присел на лавочку невдалеке от штаб-квартиры ЦРУ, чтобы, якобы, компактнее уложить магазинные покупки в пакете. Краткая переборка свёртков, а в результате на нижней ветке клёна появилась засохшая почка, установленная за мгновение с помощью специальной липучки. С той минуты устройство прилежно принялось фильтровать всех, кто входил и выходил из шпионской резиденции. Микросканер-ретранслятор работал на идентификацию и отслеживание в пределах ближайшего квартала маршрутов передвижения тех инкогнито, что попали в базу данных из уколовского портфолио. Причём, различного рода ухищрения в виде грима, накладных париков, плацентарных масок не в состоянии были дезориентировать прибор, ибо тот осуществлял отбор по силуэту черепной коробки и лицевому скелету. Параллельно сканер считывал и трансформировал движения губ наблюдаемых субъектов в вербальную форму, что также по крупицам (за стенами учреждения «скунсы» были не особо расположены к болтовне), но способствовало сбору сведений.
Мониторинг за федеральной тюрьмой разрешился проще. Психология бравых тюремных служак строилась преимущественно по принципу «системы ниппель»: всех пускать и ник-кого (желательно) не выпускать. Потому их и заботили решётки, подкопы, стены, да ближние подступы к ним. За ними пределы любознательности надзирателей резко угасали. Вследствие чего российскому разведчику не доставил проблем монтаж микросканера на чердаке жилого дома, разместившегося через дорогу.
Благодаря незаменимым электронным помощникам, а также и кое-каким собственным аналитическим усилиям, за полгода Пробой завёл двадцать пять электронных досье на интересующие его персоны, установив их имена, должности, домашние адреса, семейное положение, пристрастия и прочее. В их число попал руководитель контрразведывательной структуры нью-йоркского отделения ЦРУ Стэн Паккет, шеф гордского ФБР Брэд Остин, а также «рыцари плаща и кинжала» рангом помельче.
Таким образом, вообще неустановленными оставались личности ещё двух человек. Один из них условно значился под именем Барабары Рэдклиф (умная рысья мордочка шатенки ни разу не мелькнула на фоне отслеживаемых объектов). В отношении второго неизвестного Пробой не исключал, что к захвату Капличного тот привлекался по ситуации, в разовом порядке, из-за чего в поле зрения больше и не попадал.