Зато чужаку было невдомёк, что у Листратова сверх полицейского имелось негласное оперативное прикрытие: дом и прилегающий квартал «простреливались» со всех направлений специальной аппаратурой – передвижение Георгия бдительно отслеживали чекисты. Потому «подсадной селезень» всегда следовал согласованными с «гэбистами» маршрутами.
Несколько дней Георгий «выгуливался» подобно старичку-пенсионеру. Вскоре его условным знаком известили, что «браконьер в засаде», хотя сам Листратов даже малейших признаков посторонней слежки не обнаружил.
Зато на исходе недели, в процессе послеобеденного «променада» Глюка, произошло примечательное событие. На конечной точке прогулки Листратов по обыкновению, прежде чем повернуть назад, задержался возле развала с фруктами. С той точки он и заметил Щербатого. Да-да, того самого Щербатого, что вломился ночью в его квартиру вместе с Вованом Палачом! Бандит вышел из кафе «Одноглазый Роджер» в сопровождении молодого негра, похожего на Кинг-Конга. Они сели в такси и уехали. Эпизод произошёл столь стремительно, что Георгий даже номер машины упустил из виду.
В следующий полдень, дабы устранить колебания, Глюк повторил поход к «Одноглазому Рождеру». Там он с четверть часа покрутился на противоположной от кафе стороне улицы. Нет, Щербатый не появился, а вот Кинг-Конг не заставил себя долго ждать: вновь выйдя из «Одноглазого Рождера», негр сел на переднее сиденье подъехавшего легкового автомобиля, взявшего курс к центру города.
Тут-то и возникло видение, окончательно сбившее Георгия с толку: через стекло автомашины он увидел молодую женщину, разместившуюся на заднем сиденье. И женщина была похожа…на Милену! Или то, в самом деле, была Милена? Или ему показалось?
Остаток дня более ничем особым не ознаменовался.
Ночью Глюк спал плохо, раздираемый противоречивыми побуждениями, часть которых толкала его к отказу от правил поведения, продиктованных комитетчиками. Если бы не «фантом Милены», то он отчитался бы перед Топтыжным о новостях как полагается, а так…Уж очень Георгий опасался за жену. И эта боязнь спровоцировала Листратова на розыгрыш собственной партии.
Утром следующего дня режиссёр заказал такси, назначив стоянку близ «Одноглазого Роджера». После обеда дефилируя к кафе, Листратов воображал, как Щербатый юркнет в бандитское авто, а он, Георгий, прыгнет в такси и крикнет водителю: «Гони вон за той тачкой! Плачу по двойному тарифу!»
Заранее придя на место, Листратов увидел заказанное им такси, но Щербатого либо Кинг-Конга в кафе или близ кафе он не обнаружил. Нервно зевнув и отклоняясь от предписанного маршрута, Георгий перешёл в тень деревьев, чтобы не бросаться в глаза.
Метрах в пяти от него возились трое чумазых слесарей в робах, ремонтировавших что-то в теплотрассе. Один из них, высунувшись из-под земли по грудь, тянулся к разводному ключу, лежавшему на асфальте. До ключа было далековато, руки мужика не доставали до него, а вылезать ему явно не хотелось.
– Слышь, приятель, – попросил он Листратова, – будь другом, подпни, пожалуйста, ключ.
– Угу, – буркнул режиссёр, недовольный тем, что его отвлекают.
Вместе с тем, непредсказуемо вежливое обращение слесаря поневоле принудило его «не подпнуть», а подать ключ. Георгий сделал три шага, поднял ключ, и наклонился с ним к мужику. Тот вытянул руку, однако вовсе не к ключу: слесарь неожиданно крепко схватил Листратова за грудки и резко дёрнул на себя. «А-а-а!» – только и успел невразумительно завопить Георгий, полетев вниз, во вскрытый проём теплотрассы.
Приставленный к Глюку полицейский едва не подавился пирожком (который он до того по-коровьи пережёвывал), когда увидел, что «подсадка» проваливается в технический колодец. Пока он откашливался, приходил в себя, утирая выступившие слёзы, набирал на мобильнике номер экстренного вызова, чекисты сами прибыли к месту происшествия по тревожному сигналу аппаратуры наружного слежения.
Комитетчики организовали преследование «по горячим следам», недолго, впрочем, продлившееся. Протиснувшись подземными каналами метров на тридцать, они наткнулись на брошенный труп Листратова. Похитители убили его, очевидно, придя к выводу, что «с грузом» от погони не уйти. Георгий им отчаянно сопротивлялся: его тело было покрыто многочисленными кровоподтёками и открытыми ранами, а горло было взрезано от уха до уха так, что голова едва держалась на лоскуте кожи задней поверхности шеи.