Криминалитет старой формации брал суперреванш у «гопоты» за ряд поражений на уголовной ниве. Реванш обещал быть масштабным, так как сулил ликвидацию Вована Палача и его самой дерзкой банды. Да и то, что при столкновении «загнётся» немало «ментовской породы», сулило ворам в законе дополнительные дивиденды. А при масштабном успехе они надеялись вообще перехватить стратегическую инициативу у «гопоты», уничтожив её как маргинальную силу и окончательно переманив всю «блатную братву» в свой лагерь.
Провокационную «дезу» помимо чекистов подкинули и печально знаменитому Николаю Андреевичу Коданскому. Тот домучивал последние дни в должности председателя Совбеза. Скандал, раздутый средствами массовой информации по факту применения подразделений национальной гвардии во имя Дианы Лонской, автоматически исключил Коня Дамского из политического бомонда. Задержка с его смещением обуславливалась сугубо процедурными причинами: секретарь Совбеза назначался на должность решением верхней палаты Федерального Собрания – Советом Федерации, а отрешался от должности – в том же порядке. Сейчас сенаторов срочно отзывали из отпусков и политических каникул в столицу.
Пребывая в политической агонии, 12 июля Коданский получил не вызывающие сомнения данные о том, где держит Вован Палач Лонскую. Да и как было не поверить, если на видефайле был запечатлён Вован, оскверняющий Диану «блатным валетом». При этом меры по освобождению любовницы надлежало предпринимать экстренные, ибо Змей мог превратить её в труп настоящий раньше, нежели Конь Дамский превратится в труп политический.
Николай Андреевич был человеком недалёким. Зато по мужской натуре своей он был настоящий гусар и женолюб. А посему бросился в новый омут испытаний, очертя голову. «Моя песенка спета. Шею себе я уже сломал, – рассудил он. – Теперь пущай мне и мозги вышибут, но сладенькую Вибромассажистку мою я не предам!»
Коданский взял трубку видеотелефона, набрал номер срочного вызова командира национальной гвардии Семинянькина и с предсмертным весельем выдохнул в микрофон преданному Вертухаю: «Андрон Гордеич, на выезд! Готовь свою гвардию. Последняя гастроль артиста!»
Почти идентичное по содержанию послание 12 июля получил и Лев Лонской. Разница заключалась в том, что вместо порнографической видеозаписи он получил муляж той самой мушки-дрозофилы, что уползла от него «задом наперёд». Мушку удачно дополняла фотография, на которой олигарх передвигал по столику упаковку с мобильным телефоном в направлении Марка Терлина.
«Убойная» корреспонденция не оставляла выбора не только Лонскому, но и Киру Отстрелову – начальнику его службы безопасности. Шеф предоставил ему последний шанс на исправление ошибки с Дианой и на устранение Вована Палача, за которым Кир давно и безуспешно охотился. Теперь, как будто, забрезжила перспектива погнаться за двумя «зайцами», и обоих «мочкануть». За это Лев Лонской списал бы Отстрелову все просчёты.
– Хапай огнемёты, – повелел босс вассалу, – и спали гадскую клоаку дотла. И его, и её, и весь компромат. Дотла!
– Бу сделано, Лев Максимович! – благодарно всхлипнул холуй.
Вот сколь сложной оказалась расстановка сил, когда к «зиндану» с разных сторон, с разрывом в несколько минут прибыли далеко не союзнические группировки. Они, в кромешной тьме толком не распознав, что к чему, ринулись на штурм одного и того же объекта. И… как сказал поэт: «Смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой»…
Боже упаси, доводить народ до войн и революций больших и малых. Трагедия больших и малых войн и революций заключается в том, что в первые же минуты за правое дело гибнут лучшие, честнейшие и достойнейшие люди нации. Подлость больших и малых войн и революций заключается в том, что главные негодяи, по вине которых войны и революции развязываются и происходят, не платят за них собственной жизнью. Чаще они откупаются своими смердящими приспешниками.
В кровавом месиве майор госбезопасности Говоров погиб в числе первых. Он оказался не в состоянии пребывать в роли хладнокровного стратега, когда вскрылась «подстава», и немало его боевых товарищей полегло под огневым шквалом неразберихи.
Скоро сгинул и Коданский. Напалм спалил дотла и превратил в шлак его тело. Если, по общему правилу, предстательная железа является «вторым сердцем мужчины», то в организме Коня Дамского она занимала первое место. До желанной любовницы он так и не добрался – от неё «всероссийского гусара» отделило три десятка шагов.
Недолго смердел и Отстрелов, раболепно отрабатывающий должок перед своим сюзереном. Снайпер «отстрелил» его на пороге равелина, в котором на цепях висело тело Лонской.