И однозначно «ушёл» бы в тот раз Столповский Топтыжного, если бы внезапно «не ушли» на пенсию бывшего председателя КГБ Пырванова, допустившего оглушительное фиаско при проведении антитеррористической операции. Масштабный провал нежданно-негаданно сослужил добрую службу для чекистского ведомства в том смысле, что вместо аппаратного ставленника Пырванова был назначен кадровый разведчик Крутов. И этот же переворот сыграл против Столповского, который был фаворитом Пырванова и, наоборот, прежде не ладил с новым назначенцем.
Возглавив КГБ, Крутов поставил жирный крест на
политических интригах (коими занимался Пырванов), как на функциях, глубоко чуждых комитету. От происшедших изменений Столповский, было, приуныл, но буквально на днях Топтыжный сам подарил ему «козырь», который, если им умеючи распорядиться, можно было с толком разыграть.
Шатким положение Топтыжного стало с внезапным исчезновением важного агента, фигурировавшего под оперативным псевдонимом Глюк. Глюка завербовал сам Иван Сергеевич. В той вербовке имелся резон, так как агент был вхож в очень осведомлённые круги. Он имел доступ к тайнам, от которых кружилась голова даже у бывалых мужчин. Как говорил герой какого-то полузабытого фильма: «Он слишком много знал!» Выражаясь по-чекистски, Глюк являлся «секретоносителем».
Закономерно, что Столповский, узнав от Ивана Сергеевича о пропаже агента, отчитал его «по полной программе» и отвёл на розыски две недели. Но, страхуясь, Столповский не удержался и доложил о ЧП Крутову прежде установленного срока.
Вот почему выйдя от Крутова и шагая к своему кабинету, Топтыжный пребывал в пресквернейшем расположении духа. Он и до замечания председателя комитета переживал, что, прослужив верой и правдой «конторе» почти двадцать лет, угодил как кур в ощип. А ведь до пенсии по выслуге лет полковнику оставалось всего ничего – полгода. Да ещё нужно было растить несовершеннолетних сына и дочь, обеспечивать больную жену и престарелую мать.
Бесспорно, опала генерала Столповского тревожила Топтыжного, но во вторую или третью очередь. Главная же причина переживаний заключалась в том, что Иван Сергеевич оказался несостоятельным как чекист, «профукав» Глюка. «Профукал» не кто-то, а он – бывалый оперативник и контрразведчик Шаман, раскрывший добрую дюжину вражеских резидентов. Ну и, в первую очередь, службу Топтыжный, за исключением частных моментов, очень любил. И желал служить России верой и правдой.
Следовательно, двойного агента Глюка, в чём того небезосновательно заподозрили, надлежало разыскать, во что бы то ни стало! Если, конечно, он уже не перебрался за кордон к
предполагаемым новым хозяевам – к «скунсам».
Глава шестая
1
От орехово-зуевского вокзала Рокотов выехал на автомагистраль «Москва – Владимир» и погнал «Витязь» прочь от столицы. Затем он свернул на какую-то второстепенную дорогу, а далее и вовсе на просёлок, петляющий куда-то на северо-восток, пока через час маскирующих манёвров они с Лонской не оказались в глухом селе под названием Культяпкино, расположившемся на высоком холме. Там Юрий посредством радара «прощупал» прилегающую округу в радиусе двадцать пять километров, и не обнаружил ничего подозрительного.
Избавившись от «хвоста», зрелый мужчина и юная женщина расположились в единственном на всё Культяпкино буфете. Они сидели на открытой веранде в вечерней и ароматной духоте июня и допоздна «гоняли чаи», разговаривая «за жизнь». Диана, как типичный представитель молодёжи, а тем паче «мажоров», была резка, а порой и эпатажна в суждениях. Однако её бешеная энергетика и природная сексапильность просто завораживали Юрия, освобождая от гнёта прожитых лет.
Он окунулся в состояние молодости, когда влюбляются безотчётно, сердцем и «не за что-нибудь», а «просто так». В том числе, игнорируя возможные последствия. И хотя подспудно «внутренний голос» нет-нет да и предупреждал его, что он втягивается в авантюру, Юрий не находил сил отказаться.
Тем более, что в фазе, при которой диалог с «манкой вещичкой» обрёл особую доверительность, студентка подарила репортёру некое подобие надежды.
– Чем же дражайший папочка так не угодил вам, что вы решили проучить его бегством из-под бдительного ока? – вернулся Рокотов к исходному пункту их знакомства.
– Это вы о…ком? – округлила глаза прелестница.
– То есть как «о ком»? О дражайшем Льве Максимовиче Лонском, глубокоуважаемая Диана Львовна, – театрально кланяясь
собеседнице, конкретизировал вопрос журналист.