Перечитав досье, содержание которого, в отличие от вышеизложенных строк, было передано официальным и сухим языком документов, Крутов передал папку помощнику. Кортеж из трёх автомобилей остановился возле старой девятиэтажки. Охрана заблаговременно «просветила» и «поставила на режим» прилегающую территорию и здание, куда прибыл высокий чин. Потому генерал с помощником без промедления выбрались из кабины, неся в руках подарки для самого Капличного (лекарства), для его жены (кухонный комбайн) и для его сынишки (компьютер с игровыми программами).
В отличие от своего предшественника Пырванова Григорий Иванович не ставил крест и не отрекался от соратников, попавших в беду. Тем паче, что в происшествии с Капличным многое
оставалось невыясненным, хотя меры к тому принимались.
Честно говоря, Крутов «через не могу» инициировал сегодняшний визит: общение с семьёй, где имеется тяжело больной человек, всегда протекает мрачно.
Вопреки его опасениям, встреча прошла нормально. Ольга Николаевна держалась молодцом. Да и Григорий Иванович подбодрил её, пообещав незамедлительно решить жилищные условия.
При расставании Капличная задала главе могущественного
комитета один-единственный вопрос:
– Извините, Григорий Иванович, – сказала она, – очень обидно мне за то, что Женю моего так вот изуродовали, Егорка безотцовщиной растёт, а, видимо, никто за это не ответит?
– Сами понимаете, Ольга Николаевна, – сказал тот, – беда случилась за границей, в стране, где нам свободно проверить факты не позволят. Тем не менее, истину мы установим, меры к кому надо примем. Дайте только срок. А подвижки в этом направлении имеются. Как только будут новости, я вас тотчас проинформирую. Не исключено, что очень-очень скоро.
Генерал армии не имел права известить Капличную о том, что в сугубо секретной операции российских спецслужб под кодовым названием «Возмездие» открылись любопытные горизонты. И заслуга в том принадлежала российскому резиденту, имевшему оперативный позывной Пробой. Крутов лишь невольно посетовал в заключение, что Евгений не в состоянии помочь коллегам в прояснении тайны. Ничуть.
– …Хоть бы малюю-усенькую наводочку дал, – сказал Григорий Иванович.
– Мне он тоже – ни слова, ни полслова, – пригорюнилась Ольга Николаевна.
И оба, не сговариваясь, разом взглянули через окно на балкон, где в кресле сфинксом замер бывший разведчик Евгений Капличный. Может быть бывших чекистов и не бывает, но бывшие разведчики иногда бывают. Бывают…
3
А Евгений Капличный тем временем сидел и сидел на балконе в
инвалидном кресле, абсолютно не реагируя на внешние раздражители. И мысли его вращались и вращались по бесконечному кругу, образуя замкнутый цикл. Он углубился в себя, бесконечно переживая те события, что привели его к провалу. И никому не было дано проникнуть в его внутренний мир. А если бы кто-то сподобился на это, то узнал бы вот что…
Со студенческой скамьи минуло более четырёх лет. Второй
секретарь посла России в США Капличный вполне освоился в новой для себя ипостаси. Он установил обширные официальные связи с научной американской общественностью, не упуская надёжные, отработанные возможности по вербовке подпольных корифеев компьютерного цеха. Уэсли Фаррелл был самым ценным его агентом – самым ценным в прямом и переносном смысле, ибо за «слив» эксклюзивной информации ему платили по высокой шкале.
В ту пятницу на встречу с Фарреллом Капличный приехал в Нью-Йорк из Вашингтона. Из соображений безопасности места явок регулярно менялись. Контакт имел место в боковой полукабинке уютного ресторанчика «Мандалай» на 56-й авеню. Уэсли явился туда, натянув высококачественную плацентарную маску, визуально неотличимую от лица всякого обычного человека. Так что, если бы не условленный сигнал, российский разведчик ни за что не опознал бы в неряшливого вида небритом субъекте (бородой которого так и подмывало подмести пол в харчевне «Три пескаря») собственного агента. Угрюмый бородач, не спрашивая из приличия разрешения, уселся напротив него за столик, заказал тройной виски, с которым расправился за три минуты, и был таков. Внешне самый взыскательный и придирчивый глаз не уловил бы и намёка на взаимодействие.
Вопреки видимости, явка прошла удачно и плодотворно: Уэсли сбросил со своего «мобильника» на сотовый телефон Евгения принципиальную схему действия модернизированного индикатора перегрузки электронной базы данных и подробные чертежи к нему. Капличный со своего телефона, механизм действия которого был основан на принципе неопределённости Гейзенберга, незамедлительно переправил уже зашифрованные данные на специальный аппарат в российском консульстве в Нью-Йорке. Из консульства криптографически обработанная информация будет передана по гарантированным дипломатическим каналам в центр. По окончании сеанса связи резидента с агентом микросхемы телефонов, а вместе с ними и сами следы электронного контакта, были уничтожены Капличным и Фарреллом простым нажатием кнопок.