Выбрать главу

Пока Полонский чихал, свершилось много событий. Конь Дамский утащил негритянку в будуарчик с удобной тахтой. На тахте Кэти наглядно доказала ему, что белые трусики на её шоколадных ягодицах смотрятся не менее «потрясно», чем на смуглой попке Диане Лонской. В ответ гусар-политик по пьяной лавочке сболтнул ей и про то, как Зарукин с Лонским через бывшего шефа КГБ Пырванова пытались избавиться от Рокецкого с Павловым, и про то, что с новой монопольной бомбой «русские всем покажут кузькину мать».

Своеобразный бартерный обмен продолжился. Наличие белоснежных трусиков на Кэти не давали Жеребцу проверить достоверность слухов, что негритянки бреют волосы «там» по новой моде. И Коданский принялся уламывать её «показать юг», в то время как Рассел интересовалась уголком русского севера с секретным объектом Ост. Обе стороны не слишком ломались, и спустя пару минут певичка вызнала у «Николя» координаты объекта Ост на Новой Земле, а Николай Андреевич «увидел Майами».

«Увидеть Майами», вовсе не обязательно означает «побывать там». А очень хотелось! И Николя, напряжённый, как трансформатор, преобразующий двести двадцать вольт в добрую тысячу, судорожно пытался пристроить свой «выпрямитель». На что Кэти хихикала и говорила, но уже на чистом английском: мол, она не против, но боится, что в ней «рванёт также, как на Новой Земле, и…места живого не останется». И пока Коданский на ломаном английском не открылся ей в том, что русские отнюдь не камикадзе, ибо суммарная мощность пробного монопольного реактора на объекте Ост сравнима по силе всего-то с пятью Хиросимами, певичка с типично американским патриотизмом не уступала ни пяди «крайней плоти Майами».

Лишь выведав порученное ей, Кэти не без удовольствия впустила «вероятного противника» в «пекло Майами». И «рашен супермэн», получая своё, с необузданностью самца погрузился в «самое то», и уже по-русски в лошадиных конвульсиях проржал нечто типа того, что сейчас разнесёт «нах-хрен негритянскую лавочку вдребезги!». А Рассел в оргазме вторила ему по-английски: «О да! Да! Да, мой Жеребец!»

А Дик и Маккой, отходя «от напряга», крыли на новосаксонском жаргоне и древнеирландском сленге издержки шпионской доли. А «трухлявый пень» Полонский, избавленный от воздействия резонатора, на четвереньках выполз из туалета во вдрызг зачиханном смокинге, и внезапно вспомнил двадцатилетней давности свадьбу своего младшего отпрыска, когда его последний раз так же «вывернуло наизнанку».

Таким вот образом завершался дипломатический приём по случаю отъезда помощника президента США Джона Маккоя.

Глава вторая

1

В виду того, что Заковыкин отказался давать какие-либо показания Гэ-Гэ, следователь доставил юношу в специальный изолятор временного содержания. Там он оформил его задержание на основании закона о борьбе с терроризмом. Первоначально действия сотрудника комитета вызвали у Тихона язвительную усмешку: столь бестолково и безосновательно мог поступать только зарвавшийся или спятивший самодур. Да и сам Затыкин, внешне пытавшийся держать марку самоуверенности, формуляр протокола задержания в кабинете для допросов заполнял вздрагивающей рукой и с бледной физиономией: хватился, что перегнул палку, да отступить гонор не позволял.

– Прочтите и распишитесь в том, что ознакомились, – по плоскости стола подвинул он бланк протокола студенту.

– Пф-ф, – фыркнул тот, отодвигая бумагу обратно.

– Да ты не пфыкай, не пфыкай, – незаметно для себя вновь перешёл в обращении на «ты» Гэ-Гэ. – Пфыканьем не отделаешься. Я проведу обыск у тебя в общежитии и найду записку. Да и твой приход в следственный комитет в журнале зарегистрирован. У меня всё схвачено…, – набивал он себе цену.

– Равно как схвачено и то, что ты меня тогда отфутболил, укрыв преступление, – непочтительно перебил фанфарона Тихон. – До твоего начальства я, будь спок, доведу то, как ты разводишь бюрократию, – не без ехидства огорошил карьериста подследственный. – Заодно расскажу и то, как ты мне трепанул про Лонскую. Мне-то ведь и невдомёк было, что у той самой Дианы фамилия Лонская. Спасибо вам, Геннадий Геннадьевич! – и он, привстав с табуретки, прикрученной к полу болтами, издевательски обозначил поклон болтуну в пояс.

– Ах ты!…Ах ты…, – зашёлся в приступе ненависти тот.

– …шкура барабанная! – подсказал оппоненту пермяк любимое дедушкино ругательство.

– …продажная шкура! – подобрал собственный эпитет Гэ-гэ. – Раз так, то я дело переквалифицирую на измену родине! Да я тебя…