– Благо, Тихон, что ты напоролся на нас, – наставлял его полковник. – Учти, ты вторгался в такие сферы, где жизнь человека – копейка. Уловил?
– Уловил. Хорошо-хорошо, Иван Сергеевич, – легкомысленно заверил его юноша, – я больше не буду…
Впрочем, почему легкомысленно? В тот момент, вырываясь из мрачных каменных застенков на солнечные июньские просторы, он и в самом деле так полагал.
Выйдя на каменное крыльцо КГБ, Заковыкин глубоко вдохнул свежий воздух и ощутил тихую радость успокоения. Ещё бы! Если прежде, пользуясь молодёжным «стёбом», Тихона «колбасило» от тревоги за Милену, то ныне он убедился, что поисками её всерьёз занялись такие всемогущие организации, как КГБ и Следственный комитет. Уж они-то сделают то, что надо.
Студент спустился с крыльца, сделал вторичный глубокий вдох и…остолбенел! К крыльцу приближался пожилой мужчина, похожий на Станиславского. Тот самый старик, изображение которого он видел на голографическом панно в квартире Кузовлёвых.
Двойник Станиславского прошёл мимо студента, поднялся по ступеням и вошёл в здание. Скажите, ну какое дело Заковыкину было до двойника, когда он дал подписку Топтыжному? Именно так Тихон и думал, пока двигался по тротуару к «Детскому миру». Увы, дойдя до универмага, он остановился, так как понял, что не может уйти просто так, не спросив у дедушки про Милену. Ну не может и всё!
Не исключено, Заковыкин, в самом деле, относился к подвиду «бабаев с Урала», так как стал ждать человека, похожего на Станиславского. Минуло полчаса, час, полтора…, а Миленин родственник не появлялся в дверях. Другой давно бы подумал, что он старика с кем-то перепутал, что тот ушёл другим ходом или его вывезли из комитетского расположения на «воронке» (случается и такое), но настырный малый непоколебимо ждал своего часа.
4
Топтыжный допрашивал отца Милены – академика Андрея Петровича Кузовлёва. В связи с пропажей дочери и её возможной прикосновенностью к шпионажу, академика вызвали с острова Новая Земля, где он на объекте «Моно» вместе с российскими учёными проводил фундаментальные научные исследования стратегического значения. Следственное действие длилось долго: во-первых, полковнику было о чём спросить Кузовлёва, во-вторых, Андрей Петрович был расстроен исчезновением дочери и на расспросы реагировал довольно заторможено.
После установления личности допрашиваемого и выполнения предварительных уголовно-процессуальных формальностей, Иван Сергеевич предъявил учёному документ о допуске следственной бригады к тайне особой государственной важности – к совершенно секретным разработкам, которыми тот занимался.
– Перед вылетом в Москву ваш коллега, генерал госбезопасности Лазарев, отвечающий за «Моно», уже предупредил меня об этом, – прочитав бумагу, сказал Кузовлёв.
– Порядок есть порядок, – пояснил Топтыжный. – Андрей Петрович, расскажите, пожалуйста, когда вы узнали об исчезновении вашей дочери, и как она познакомилась с Листратовым?
– Милена перестала мне отвечать по мобильнику недели уж как полторы, – припоминая, прищурился тот. – Тогда же замолчали и домашний видеофон, и телефоны Листратова. Я как-то не придал этому значение – молодёжь, увлечены только собой, да ещё ждут ребёнка…
Что касается знакомства с Листратовым, – сетка морщин вокруг глаз академика углубилась, – то оно произошло года два назад. Дочка предупредила меня, привела Георгия домой и официально представила. Серьёзный молодой человек. Весьма сведущий в науке и технике. Милену он очень любит. За это время зарекомендовал себя положительно. Могу сказать о нём только хорошее.
Завершая тираду, Кузовлёв сделал особый упор на двух последних словах, а его твёрдая интонация словно предупреждала:
«Я не знаю, что там у вас против Листратова, господин Топтыжный, а у меня – вот так».
Иван Сергеевич, выслушав учёного, невольно обозначил улыбку уголками губ: ему нравились верные товарищи и уверенные в себе натуры.
– Что же свело вашу дочь и Листратова? – задал он следующий вопрос.
– Что свело? – от воспоминаний академик снова прищурился. – Понимаете, Милена учится на психолога. Она готовит дипломную работу на тему о заочном методе изучения личности. Её привлекла фигура первого космонавта Юрия Гагарина. Вот дочка и обратилась к Георгию, учитывая специфику его деятельности, а также возможность необычной формы подачи материала…Кгм-кгм…Принимая во внимание ваш интерес к Листратову, сразу упреждаю: моя встреча с ним произошла по инициативе Милены. Георгий со мной нацелено знакомства не искал.