На пронырливых и вездесущих антиглобалистов и гринписовцев имеют зуб власти любой страны – уж очень они им досаждают. Потому чиновники всех мастей тоже в меру сил мстят проказникам. Вследствие этого непоседы морально подготовлены к проискам бюрократов. Но чтоб разом упрятать за больничную решётку целый взвод неформалов! На подобное ни один столоначальник прежде не сподобился.
Услышав про «психушку», причудливо разодетая толпа радетелей природы дрогнула, а затем брызнула в разные стороны стремительнее тараканов от дезсредства. Демонстранты очумело лезли через окна и двери, прятались под сиденьями и колёсами автобуса, обалдело неслись к воротам и, наоборот, в глубь охраняемой территории. В этих судорожных действиях, в этом суеверном страхе, в масках и гриме, они впрямь смахивали на «свинтившихся психов».
И бывалые санитары, получившие установку «на особо буйных», нашли ещё одно подтверждение того, что со «свеженькими» надо ухо держать востро. Медбратья споро и сноровисто переловили беглецов, согнули их в бараний рог и втиснули в смирительные рубашки. Не сопротивлялись и вели себя сдержанно только Александер и его дружки. Более того, они словесно успокаивали недавних попутчиков, верещавших о своём благородном статусе, обещая им, что сейчас же прояснят недоразумение у главного врача.
Мирную троицу, как «более-менее вменяемых», действительно препроводили к руководителю богоугодного заведения. Там Дик с приятелями принялись квалифицированно «косить» под психически ущербных. Благо, для того и не требовалось чрезмерных усилий. Дик сообщил главному врачу, сочувственно опрашивающего его, что он главный гринписовец Млечного Пути, что иногда внутри у него квакает лягушка, а также слышится незнакомый голос какого-то инопланетянина как знак свыше о миссии по спасению флоры и фауны Земли. Выслушав аналогичную чепуху и от приятелей «мессии», главный врач подал знак старшему санитару движением бровей.
– К тихим шизикам? – поставил безошибочный диагноз троице старший санитар.
– О-е, – умиротворённо кивнул учёной головкой главный эскулап.
– А остальных – к буйнопомешанным?
– О-е.
В суматохе медицинский персонал не сразу спохватился, что истории болезни на новичков «затерялись в пути». Дозвониться до начальства в выходной день также не удалось, а отступать было поздно, да и некуда. Вот руководство учреждения и решило острые вопросы, а равно и пленников, оставить до понедельника.
Ан уже в воскресенье грянул скандал. Сторонники Дика, загодя подготовленные к его провокационной вылазке, созвали у стен клиники грандиозный импровизированный митинг, на который прибыли родные и близкие «новобранцев», представители «Гринпис» и антиглобалистов, телевизионщики и журналистская братия, целый батальон адептов Церкви сайентологии и сонм иных недовольных психиатрами. Не обошлось и без простых обывателей. К полудню у забора больницы было не протолкнуться. С традиционным опозданием здесь появились полиция, прокурор, губернатор штата, а также и светила медицины. Дело принимало скверный оборот.
К вечеру, под свист, рёв, вой и победное улюлюканье толпы беззаконно и безвинно изолированные бунтари, а равно и Александер со товарищи, были освобождены.
День спустя Дик, в одночасье ставший не только знаменитостью, но и особой, чудом избежавшей линчевания со стороны тех, кого он столь безобразно «подставил», уже выступал по калифорнийскому телевидению в прайм-тайм. «Ничуть не боясь ошибиться, я предрекаю, – высокомерно вещал он, – что напуганные мною болваны от психиатрии ударятся в другую крайность: теперь они перестрахуются, и завтра и послезавтра не диагностируют душевных заболеваний и откажут в медицинской помощи тем, кто в ней доподлинно нуждается». И обиженные психиатрами в этом плане люди вскоре и вправду объявились.
3
Такими вот нетривиальными, исконно американскими методами самоутверждался строптивый учёный. Но Джону Маккою такие ребята не просто импонировали, а были нужны. Тем паче, что Джон уже в ту пору взаимодействовал с ЦРУ по сугубо специфическим вопросам воздействия на психику человека.
К тому же, Александер был похож на Маккоя. Нет, речь не о внешнем сходстве. Напротив, ежели макушку самого Джона, как исконного потомка выходцев из Ирландии, венчала густая рыжая шевелюра, то Дик брил вытянутую кверху голову наголо. Череп его напоминал яйцо страуса, к которому приклеили уши, затем грубо, долотом, вырубили глаза, рот, а в довершение прилепили крупный нос. Зато характером и поступками Александер представлял близнеца Маккоя: столь же резок, самоуверен, честолюбив, несгибаем на пути к процветанию.