Когда ведущий объявляет время танцев и все бегут на танцпол, я тем временем направляюсь к выходу. За пару лет я ещё не слишком хорошо научилась владеть каблуками, и поэтому даже простые шаги даются мне тяжело. Проводить долгие часы в тесных, но зато таких красивых и дорогих туфлях, не самое удобное дело.
Поворачиваюсь к свадебной парочке. Нахожу лишь Дилана, сидящего за столиком и общающегося с друзьями. Франчески рядом не видно, и я решаю, что, возможно, она отошла в туалет или ещё что-нибудь.
Иду к двери, которую нахожу с трудом. Не помешало бы освежить голову и взглянуть на сегодняшний праздник обновлёнными глазами.
Выхожу из шикарного зала я очень быстро и оказываюсь на набережной со стеклянными перилами, откуда открывается красивый вид на бухту. Погода на улице такая, как я люблю, – не слишком холодно и не жарко. У выхода стоят двое здоровенных охранников, которых папа притащил сюда с собой. Они будто скалы твёрдо возвышаются над нашим мирком и не сводят глаз сразу со всего вокруг.
Приобнимаю себя за голые плечи и прохожу дальше к перилам. Ищу глазами какую-нибудь скамейку, куда можно присесть, но не нахожу ничего поблизости. Внизу, на набережной, являющейся частью ресторана, стоят столики, за которыми устроилась остальная часть гостей. Мимо меня проходят официантки с подносами в руках и даже предлагают мне напитки и закуски. В мозг наконец поступает кислород, которого так не хватало внутри ресторана. Я иду к самому краю набережной и полностью погружаюсь в собственные мысли, наблюдая за парочкой звёзд, еле виднеющихся на небе. Надеясь избавиться от толпы болтающих и наслаждающихся едой людей, я иду к той части набережной, где расположены ступеньки, ведущие вниз. Но неожиданно я вижу белое платье невесты. И, узнав девушку, сидящую на ступеньках, удивляюсь.
Франческа сидит и плачет.
Она пока что не видит меня, и мне предоставляется возможность придумать, что делать дальше: уйти или подойти к ней и узнать, что случилось. Где-то глубоко внутри хочется помочь ей чем-то, утешить. А с другой стороны, не хочу знать ничего и даже злорадствую её дерьмовому настроению. Однако «светлая» сторона Каталины выигрывает, и я осторожно, тихо и без резких движений направляюсь к плачущей Франческе. Глаза у неё такие красные, что несложно догадаться, что плачет она уже довольно долго. Она поднимает взгляд на меня, увидев приближающуюся тень, и сразу отворачивается.
– Зачем ты пришла? – грубо кидает она.
– Я просто вышла подышать воздухом. – Пока я пытаюсь говорить спокойно, наверное, в какой-то степени немного растерянная. – Что случилось?
– Ничего. – Тон голоса Франчески не меняется. Он такой же резкий. – У меня всё прекрасно.
– Не думаю, что у плачущей невесты, сидящей на ступеньках на набережной ресторана, где вовсю празднуется её свадьба, может быть всё прекрасно.
Франческа молчит, пытается тыльной стороной ладони вытереть слёзы и придать своему лицу более-менее нормальный вид, однако покраснение ещё не сходит. Она лишь размазывает тушь по щекам.
– Я всё равно тебе не скажу. Уходи, – говорит невеста, но на этот раз спокойнее. – И вообще, какое тебе дело, что со мной?
И правда. Я её терпеть не могу, так что вопрос вполне логичен.
Но я молчу. Не могу врать и отрицать её вероятные предположения, но и утверждать сказанное ею почему-то тоже не могу. Сплошной тупик.
– Наверное, мне есть дело до этого, потому что ты новоиспечённая жена моего брата, – наконец нахожусь я с ответом.
И отчего-то от моих слов её губы начинают дрожать сильнее, но руки спешат скрыть глаза, из которых льются слёзы. Меня происходящее смущает до такой степени, что я растерянно оглядываюсь по сторонам, как будто ищу чьей-то помощи.
– Лина, – впервые произносит она моё имя, да ещё и без лютой ненависти, – помоги мне.
У меня вот-вот мозг взорвётся от неожиданности.
Я отступаю на шаг, изо рта вырывается глухое: «Эм…», но Франческа, перестав прикрывать глаза, резко хватает меня за запястье.
– Я не знаю, что мне делать, – продолжает она. – Мне кажется, они навредят мне, если я что-то сделаю не так.
– Ч‐что? – На сей раз голос дрожит уже у меня. – О ком ты?
– Я знаю, ты меня ненавидишь, потому что у тебя есть на то причины. Я ведь всегда плохо относилась к тебе, возвышалась за счёт оскорблений… Унижала на глазах у твоих подруг и… У тебя есть причины меня ненавидеть. Наверное, это всё карма. Никогда в неё не верила, но теперь, кажется, начинаю верить.
Её слова льются сбивчиво и торопливо, и я еле-еле поспеваю за её мыслями. Никогда прежде я не видела, чтобы дерзкая и уверенная в себе Франческа Лидс так вела себя. Будто сумасшедшая.