Она словно спятила.
– Я не понимаю… – бубню я неразборчиво.
– Я всегда тебе завидовала, Лина! – неожиданно выкрикивает она. – Твоей самооценке, тому, как к тебе относятся родители… Всему. Ты никогда не должна была доказывать своё превосходство, а я всю жизнь только этим и должна была заниматься.
Моё превосходство?
Я открываю рот для ответа, но самого ответа у меня нет.
Франческа выпускает мою руку, хлюпает носом, сильнее размазывая пальцами тушь по щекам. Даже не представляю, как она вернётся обратно в ресторан в таком виде.
– Я боюсь, что не заслуживаю Дилана, – произносит она.
От такого заявления я даже немного расслабляюсь, потому что ожидала услышать нечто во много раз хуже. А так всё теперь выглядит как обычное переутомление невесты.
– Ясно, – киваю я. – И с чего вдруг?
– С того, что твой брат… вся твоя семья в целом… Вы такие счастливые. Мне всегда казалось, будто я не заслуживаю становиться частью вас.
«Да, я определённо не хотела, чтобы ты стала частью нас», – думаю я, но быстро понимаю, что произносить такое вслух не буду. По крайней мере, не в этой ситуации.
– И я сомневаюсь, что Дилан меня любит… Мне кажется, он женился на мне только из-за моей внешности. Все только это и говорят: «Франческа красотка» или «Франческа как раз в его вкусе! У неё такая фигурка!».
Я невольно фыркаю, ведь отлично помню, как о ней отзывался сам Дилан. Помню то, что он тогда сказал о ней.
– Расслабься, – произношу я, теперь уже в полной мере позволив себе скинуть напряжение с плеч. – Он тебя очень любит. Не глупи и иди обратно в ресторан. Волноваться скоро начнут.
Франческа, однако, не собирается вставать. Она всё сидит, поникшая, и я впервые ловлю себя на мысли, что мне её жаль. Не знаю, что сейчас происходит у неё в душе, но снаружи она выглядит очень подавленной.
Поэтому я сажусь рядом с ней.
– Дело не только в том, что ты так считаешь, да? – спрашиваю я.
Она оставляет меня без ответа, но именно этим и отвечает.
– И что же ещё? – спрашиваю я. – Ты сказала, что боишься кого-то. Будто тебе навредят. О ком ты говорила?
Франческа роняет голову на свои колени, пачкая тушью белоснежное платье. Спина и плечи у неё трясутся от разразившегося с новой силой плача.
– Я совершила огромную ошибку, – в перерывах между всхлипываниями произносит она. – Сама виновата.
– Я слушаю, – серьёзным тоном заявляю я, желая поскорее разобраться в ситуации.
Она отворачивается, но тем не менее отвечает:
– Не хочу говорить тебе. Ты ведь всё расскажешь Дилану и…
– Даю слово, что не расскажу. Поверь, я умею хранить секреты лучше всех.
И это правда. Она сама это понимает. Ведь скучная и занудная Каталина Норвуд никогда не участвует в подобном, никогда не пускает слухи, никогда не сплетничает и никому не вредит. Такова моя репутация в университете. Ещё одна гордость моих родителей.
– Мне угрожают, – наконец выдаёт Франческа.
У меня брови ползут вверх:
– В каком смысле?
– В прямом! Они… какие-то парни видели, как я… О боже, это ужасно!
Сдержав себя от шумного усталого вздоха, я неуверенно кладу руку ей на плечо, как бы попытавшись утешительно погладить.
– Давай, – говорю я. – Я по-прежнему слушаю.
Франческа сглатывает, проводит рукой по своим безупречным локонам, а потом с тяжёлым нежеланием отвечает:
– Я, кажется, изменила Дилану, и несколько человек это видели и засняли на камеру. Теперь, если я не пойду на их условия, они перешлют снятое всем нашим близким родственникам.
Глава 18
Большая проблема.
Именно вот это словосочетание протискивается мне в мозг от услышанного признания.
А затем с моих губ слетает вопрос:
– Что значит «кажется, изменила»?
– В тот день я сильно напилась. Была вечеринка. Я пришла в себя в одной постели с раздетым парнем… Лина, я не помню, как это произошло!
Она хватается за голову. А я в полной мере теперь понимаю её панику.
Дилан никогда не простит её, если узнает правду. Вот от чего вся эта истерика.
У меня от озадаченности пропадает всё желание возвращаться к празднованию и улыбаться всем, делая вид, что всё в порядке. Я так не смогу.
– Они… – всхлипывая, добавляет Франческа, – боже, мне кажется, они тоже там были, Лина! Мне кажется, они все…
Мне становится тошно при одной лишь мысли о том, что там могло произойти на самом деле, поэтому я морщусь и перебиваю её:
– И что у них за условия?
– Чтобы я передала им пятьдесят тысяч долларов.
Я никак не ожидала услышать такую большую сумму. Сперва я даже решаю, что мне просто послышалось.