– Здорово, – только и выдаёт Гай. Потирает рукой шею, крепче сжимает руль, а потом поворачивает голову в мою сторону, интригующе начиная: – Знаешь, на самом деле у меня есть новость для тебя.
В интересе я устраиваюсь поудобнее в кресле. Он продолжает:
– Я поговорил с вашим Харди Кейном и твоим отцом.
Не ожидав услышать именно это, я чувствую, как сильно округляются глаза и сердце начинает прыгать из стороны в сторону, будто забыв, что оно не живое существо с самостоятельным разумом, чтобы так себя вести.
– О боже, – выдыхаю я наконец. – Они что, тебя поймали?
– Нет. Я сам их нашёл.
– Зачем? Я же сказала, что Харди может обвинить тебя и…
– Всё хорошо. Я поговорил с ними, ответил на вопросы. Они угомонились, и теперь никто из твоей семьи меня ни в чём не подозревает. Можешь больше за меня не волноваться.
Чувствую, словно где-то внутри у меня стихла буря, а с души свалился огромный булыжник. Так легко вдруг стало на душе. Словно всё это время я была сильно напряжена, и только сейчас наконец расслабилось всё тело, все мышцы.
– Это здорово, – выдаю я, затем, кратко усмехнувшись, продолжаю: – Может быть, мне теперь удастся убедить папу, что я могу видеться с тобой с полной для меня безопасностью.
И это вдруг случается…
Гай улыбается.
Улыбка у него очень лёгкая, но такая, что я полностью отдаюсь желанию на неё уставиться как человек, у которого вдруг появился смысл жизни. Напрочь забываю о том, как уже несколько раз отказала ему в свидании, и начинаю думать: а как так вообще получилось?
И вообще, боже ж ты мой, на свете действительно существует нечто такое, что заставляет тебя сомневаться в том, а не полная ли ты тупица.
Теперь я знаю, что улыбка Гая – как раз из этого разряда.
Я отворачиваюсь, потому что понимаю, как глупо пялюсь в его сторону. А он наверняка всё это замечает. Смотрю на дорогу, а мысли где-то на небесах носятся среди облаков.
Слова отца в голове как бы снова возвращают меня к мыслям о том, что я могу что-то чувствовать к Гаю. Потом я размышляю о том, а почему это должно быть плохо. Затем вспоминаю о своей семье, об укоризненной маме, и вопрос отпадает сам собой.
А тратить время на любовные отношения в мои планы совсем не входит. Как и прежде.
– Мы приехали. – Голос Гая выводит меня из раздумий.
Из окна на меня уже смотрит роскошное здание ресторана, когда я поворачиваю голову. Отсюда видны и набережная, и лёгкие волны поблёскивающей воды, и прогуливающиеся по мостовой парочки.
Открываю дверцу и собираюсь уже выйти, но почти сразу вопросительно перевожу взгляд на продолжающего сидеть за рулём парня.
– А ты не пойдёшь? – спрашиваю я.
– Нет. У меня появились более важные дела, – загадочно выдаёт он.
Выхожу из машины, придерживая подол платья, готовый за что-нибудь зацепиться.
– Ладно. – Хочу ещё добавить «жаль», но сдерживаюсь. – Тогда… до встречи?
– Да. – У него блестят в ночных бликах глаза. Снова. И снова заставляют меня смотреть в них слишком уж пронзительно. – Но меня вновь мучает тот же вопрос, что и всегда: я могу считать нашу поездку свиданием?
Вопрос и уместный, и неуместный одновременно. Прикусываю губу, потому что очень хочется ответить «да». Но не могу.
– Нет, Гай, – отрицательно качаю головой я. – Всё ещё нет.
Он кивает. Задумчиво и слабо улыбается:
– Хорошо, Каталина Норвуд. Значит, не в этот раз, но, вполне вероятно, в следующий. Потому что я не сдамся.
– Пока, Гай. И спасибо тебе…
И я направляюсь к ресторану, всё так же чувствуя за спиной пристальный взгляд двух изумрудных глаз, а потом всё-таки задумываясь о том, насколько же далеко это может зайти.
И смогу ли я отказать ему в свидании ещё раз?
Глава 19
Обратно в ресторан я возвращаюсь весьма неохотно. А когда вижу строгое выражение лица мамы у входа, смотрящей прямо на меня, скрестив руки на груди, мне становится в два раза хуже. Я всё ближе и ближе подхожу к ней, одновременно словно зарываясь в землю, и чувствую себя в сто раз меньше.
Мне и стыдно и страшно.
– Где ты была, Лина? – спрашивает мама укоризненно. Взгляд её суров.
– Прогуливалась по мостовой. – Я нахожу весьма глупый ответ, который точно не удовлетворит эту женщину, что знает о моих отговорках лучше меня самой.
– Прогуливалась? С кем же?
– С кем надо.
Мама в удивлении округляет глаза, и её прежнее спокойствие почти улетучивается.
– Как ты со мной разговариваешь, Каталина? Что это за тон?
– Обычный тон, мама, – бросаю я, собираясь уже обойти её. Но рука матери хватает меня за запястье. Не сильно, но этого вполне хватает для того, чтобы я остановилась.