Я могу спокойно выдохнуть, что тут же и делаю.
А потом в третий раз взбираюсь на забор. Но при этом хватаю с земли небольшой камешек. Нужно действовать быстрее, пока охрана не заметила, что одна из камер «потемнела». Залезать стало легче, но положиться на Гая, который тут же меня подхватит в случае чего, я уже не могу. По волшебству он здесь не появится.
Да и мне не особо хочется его видеть. Желание коснуться его лишний раз слишком соблазнительно, когда он рядом. Или согласиться на свидание.
Когда я оказываюсь на верхушке забора, я бросаю камешек в свой плащ, висящий на камере, от чего одежда падает на землю, вновь открывая обзор. Камера направлена вниз, так что в поле её зрения я не попаду уж точно, а так хотя бы никто ничего не заподозрит.
Я осторожно смотрю на землю по другую сторону забора – на улицу. Беру себя в руки, готовая медленно спускаться. Сначала одну ногу перекидываю, затем другую. Руками держусь за углубления из кирпичей, спускаясь ниже и ниже. Пока всё идёт по плану. Когда я наконец добираюсь до земли ногами, победно улыбаюсь, словно покорила Эверест или сошла на Марс.
Я оглядываюсь вокруг – ни единой души. Возможно, с моей стороны неправильно уходить из дома без охраны, учитывая то, что какой-то больной ублюдок прикончил охранника общежития и оставил угрозу, адресованную именно мне.
Но другого выбора я не вижу.
Иду вперёд, направляясь к знакомой дороге, по которой часто разъезжает «Убер». И мне везёт – как только я добираюсь до пункта назначения, мимо проезжает чёрная машина. Я ловлю её прежде, чем она проносится мимо меня, вытянув руку. За рулём оказывается седой добрый на вид мужчина, и я доверчиво сажусь к нему.
– Куда желаете поехать, мисс? – спрашивает он.
– Сиэтл. Четырнадцатое авеню, пожалуйста.
Машина трогается с места, а у меня никак не получается прекратить дрожь колен. Всё же чего-то я однозначно боюсь. Да и еду я в полном одиночестве впервые в жизни. Чувствую себя ужасно. Словно осталась без защиты.
Надеясь на то, что это пройдёт само собой, я направляю взгляд в окно и наблюдаю за птицами, пролетающими мимо.
Пока мы едем, я пытаюсь придумать, как предупрежу Вэнди о том, что снова хочу переночевать у неё пару дней. Я ведь даже не знаю, будет ли она против…
Понимаю всю глупость своего поступка. Стоило сразу всё ей рассказать, а уж потом строить план побега. Неужели теперь я явлюсь домой к родителям Вэнди и весело сообщу, что остаюсь погостить у них?
– Приехали, мисс.
Голос водителя отвлекает меня от мыслей и, услышав цену за поездку, я протягиваю ему купюру и выхожу из машины.
Солнце светит достаточно сильно, чтобы я щурилась от его лучей. Я нахожусь на безлюдной улице, тихой, моментами тревожащейся отдалёнными рёвами мотора машин, которые проезжают где-то на других дорогах. На самом деле район с элитными домами не обязательно безопасный, так что следует оставаться начеку, когда прогуливаешься по подобному месту совершенно одна. Вдоль узкой длинной дорожки раскиданы фонарные столбы и несколько скамеек. Перевожу взгляд в сторону целой вереницы зданий и гляжу на тёмный проход между двумя многоэтажными домами, сквозь который мне как раз таки и нужно протиснуться, чтобы оказаться на нужной мне улице.
В общем-то, я так и делаю.
Жутко. Очень жутко.
Во мне разыгрывается фантазия, пока я иду вдоль длинной дороги, ведущей на улицу, где живёт Вэнди. Кажется, словно стены этого переулка по бокам от меня давят всем своим весом, угрожая оставить от меня лишь мокрое место. Даже днём здесь темно, ведь высотки заслоняют собой солнечный свет.
– Эй, детка!
Голос и последовавший за ним свист, донёсшиеся сзади, заставляют меня вздрогнуть от неожиданности. Сердце стучит в два раза быстрее, а дыхание застревает в горле.
– Что делаешь здесь совсем одна?
Голос заигрывающе и настойчиво продолжает, а я боюсь даже дышать. Страх не позволяет мне обернуться. Я лишь прибавляю шагу, надеясь, что этот человек, кем бы он ни был, оставит меня в покое и уйдёт.
– Куда ты? Сто-о-ой же.
Теперь позади меня раздаются шаги. Я срываюсь на бег, желая поскорее выйти из этого переулка в людное место. Здесь нет никого. Даже здания, тянущиеся вверх по сторонам от меня, не внушают особого доверия. Шаги позади становятся всё громче и громче. Сердце вот-вот выскочит из груди.
– Стой, сучка!
На этот раз голос груб и резок, и мне становится трудно дышать.
Нет… Только не это… Боже мой…
Кажется, бегу я со всех ног, и вот – выход из переулка уже совсем близко, как вдруг кто-то резко хватает меня за руку и тянет назад. Я вскрикиваю, но рот резко закрывают. Моё тело прижимают к кирпичной стене, оттащив в ещё более тёмный уголок.