— Да. Отлично, — я сжала губы, сдерживая поток горя, который хотел хлынуть сегодня. — Увидимся позже, — я помахала ей рукой на прощание.
— Хорошо. Если ты так говоришь, — она повернулась к двери. — Надеюсь скоро увидеть тебя, — она помахала рукой и вышла.
С тяжелым вздохом я откинулась на спинку стула, глядя на яркие пигменты, окрашивающие комнату. Тишина помещения, подобно змее, обвилась вокруг меня. Единственное, что я осознала, приспосабливаясь к своему новому расписанию, так это то, что менее хаотичная жизнь давала мне больше времени на все, о чем я не хотела думать. Обо всех людях, которых мне не хватает.
Особенно сегодня.
Боль в груди была настолько постоянной, что я иногда даже не замечала тяжести, давящей на мое сердце, печали, висящей на душе. Первые пару недель я была так занята, что даже не знала, какой сегодня день, падая в кровать, как только возвращалась домой. Но это не мешало ему мучить меня, сниться мне. Я могла работать, при этом думая о нем.
Я очень скучала по Стиви и своей семье, но Хантер был огромной пустотой в моей душе.
Засунув руку в карман, я вытащила телефон, глядя на экран. Последнее сообщение, которое я отправила Хантеру, было неделю назад, о том, что скучаю по нему.
Оно осталось без ответа.
Я знала, что так будет. Сообщений и звонков будет становиться все меньше и меньше, пока кто-нибудь из нас и вовсе не перестанет отвечать. Мы были здесь раньше. Наши судьбы зациклены на повторе. Я надеялась, что на этот раз все будет по-другому, что наши шрамы и боль, соединяющие нас во времени и пространстве, были не просто так.
Ничего не могло быть больнее, чем стоять в баре, полном людей, и чувствовать себя совершенно одинокой, желая увидеть одно-единственное лицо в толпе. Почувствовать его объятия, будто я вернулась домой.
Мне нравилась моя жизнь, где я была и что делала, но какая-то часть меня чувствовала себя опустошенной.
И сегодня, больше, чем в любой другой день, это было почти невыносимо.
Ровно два года назад весь мой мир рухнул. Разбился. Одно глупое решение, и три жизни изменились навсегда. Внутри меня были части, которые умерли вместе с Колтоном, части, недостаточно сильные, чтобы подняться из огня.
Но с Хантером они научились летать, парить за пределами того мира, который я знала, и видеть, кем я могу стать. Было больно осознавать, что потребовалась смерть Колтона, чтобы привести меня сюда сейчас. Туда, где я знала, что такое настоящая любовь.
Проведя рукой по татуировке, по лицу скатилась слеза. С того момента, как я проснулась, я чувствовала себя подавленной и грустной, словно мое тело знало еще до того, как я осознала дату. Воспоминание было таким сильным, таким острым, что я чувствовала запах алкоголя, который он выпил в тот вечер, ощущала горький привкус крови, когда закусила губу, слышала визг шин, скрежет металла и костей.
Психолог сказала мне, что я, вероятно, буду страдать чувством вины выжившего и посттравматическим стрессовым расстройством в течение многих лет, и это будет проявляться в самое неподходящее время. Колтона не стало два года назад, и большинство людей уже смирились, но я нет. Я всегда думала, что мне становится лучше, но иногда по ночам меня мучают кошмары. Во сне я знала, что мы попадем в аварию, но никогда не могла ее остановить. И когда я видела в них мертвым Хантера, а не Колтона, мое сердце разбивалось на искаженные осколки.
Покачав головой, я отогнала боль, охватывающую меня. Время действительно немного улучшало ситуацию, но я не сомневалась, что авария будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
Встав, я схватила сумку, поправила гору исследований на столе, прежде чем выключить свет и направиться к выходу.
Влажный воздух обрушился на меня, как только я вышла из здания с кондиционером. Лето все еще витало в воздухе, но нити осени уже меняли цвета деревьев.
Я перекинула сумку повыше на плечо, спускаясь по ступенькам, когда мой взгляд упал на фигуру внизу. Я ахнула, застыв на месте.
Руки в карманах, прислонившись к перилам, на меня смотрели голубые глаза Хантера.
Черт возьми. Дерьмо. Прошел всего месяц, но он выглядел еще сексуальнее, чем я помнила. Щетина обрамляла его крепкую челюсть, широкие плечи растягивали темно-серую футболку, татуировки вились по одной руке, а джинсы сидели низко на бедрах.
— Привет, — ямочка появилась на его щеке.
— Что ты здесь делаешь? — я медленно спустилась на ступеньку, качая головой в недоумении, боясь, что если я резко двинусь, он исчезнет.
— Это не то, что ты должна спрашивать, — он оттолкнулся от перил и подошел ко мне, когда я оказалась на ступеньку выше него.