— Ciao (прим. пер. — Алло), — резкий тон Катерины ударил мне в уши, мгновенно возвращая меня обратно в Италию.
— Катерина, это Джеймерсон, — я облизнула губы. Она по-прежнему заставляла меня чертовски нервничать.
— О, это ты. Buona giornata (прим. пер. — Здравствуй), Джеймерсон, — произнесла она ровным голосом. — Девушка, которая продолжает доставлять мне головную боль, при этом находясь в другой стране, — я научилась не воспринимать ее прямоту на свой счет. Она была полной противоположностью стереотипной приветливой итальянской женщине. Она была чуть менее требовательной версией Анны Винтур, главного редактора Vogue, которая заставляла плакать или увольняться больше половины сотрудников к обеду, но только Катерина была из музейного мира. От нее нельзя было получить одобрения или похвалы просто за выполнение своей работы; их нужно было заслужить, выходя за рамки. Выходя далеко за рамки.
— Buona giornata (прим. пер. — Здравствуй), Катерина. Наверное, перейду сразу к делу, — одно из ее главных раздражений — пустая трата времени. — Я звоню, чтобы узнать, не могли бы вы… — я смогу это сделать. — Порекомендовать меня вашей подруге из Смитсоновского института.
Я не могла ее видеть, но по тишине могла представить, как ее брови удивленно взлетели вверх.
— Ты же знаешь, что заявки на эту стажировку закрыли несколько месяцев назад, — вдалеке я услышала скрип ее офисного стула, словно она откинулась на нем.
— Я в курсе, — я попыталась сглотнуть, но в горле было слишком сухо. — Знаю, что это большая просьба. Но когда вы только начинали, вам же кто-нибудь помогал? Я ничего не хочу больше, чем быть там. Вы знаете, я упорно работаю, а благодаря вам буду работать в два раза больше.
Последовала напряженная пауза, во время которой мое сердце билось так сильно, что я положила руку на грудь, чтобы оно не вырвалось наружу.
Используя некоторые слова бабушки, я добавила:
— Возможно, я не заслуживаю этого больше, чем кто-либо другой, кто подает заявку, но я должна попробовать. Жизнь не поднесет мне это на блюдечке, если я не буду стремиться к этому.
— Ну и дела, Джеймерсон, — она почти насмешливо произнесла это. — Возможно, у тебя больше сил, чем я думала.
— Это «да»?
— Ты же знаешь, я никого раньше не рекомендовала. Никогда. Зачем мне начинать с тебя?
Раннее утреннее солнце усиливало мою тревогу, но что-то в ее тоне внушало в меня надежду.
— Потому что вы знаете, что я идеально подхожу для этой стажировки. Я докажу, что достойна вашей рекомендации.
Она резко рассмеялась, но затем почти сразу же остановилась.
— Я поговорю с ней. Только не питай особых надежд.
— О боже. Правда? — я попыталась сдержать визг. — Спасибо, Катерина. Огромное спасибо.
— Да. А теперь ты снова просто моя головная боль, — вызов оборвался. Катерина повесила трубку, даже не попрощавшись.
Минуту я неотрывно смотрела на телефон, прежде чем из меня вырвался радостный визг, а ноги сами собой пустились в пляс.
— Черт возьми! — выдохнула я. Я понимала, что шансы на самом деле получить стажировку ничтожно малы. Но то, что она согласилась замолвить за меня словечко, безумно много для меня значило. Катерина никогда не вела себя так, будто я ей нравилась, но то, что она пошла на это, говорило о том, что я заслужила ее уважение.
Теперь мои ноги никак не могли перестать прыгать по кафе. На моем лице сияла улыбка, такая же широкая, как у Тринити. Наша совместная радость озадачивала хмурых, лишенных кофеина посетителей.
Но все мои радостные прыжки резко прекратились, когда в кафе вошел Хантер. При виде его всплыли воспоминания о нашем поцелуе, о том, как он касался меня, о приятной тяжести его тела. Именно из-за него я не могла спать и сосредоточиться на чем-либо все оставшиеся выходные.
— Привет, — улыбка тронула его губы, глаза сузились, впитывая мое ликующее настроение. — Кажется, кто-то сегодня необычайно счастлив. Я знаю, ты жаворонок, чего я так и не смог в тебе исправить, но такая веселая?
Моя ухмылка стала еще шире, щеки покрылись румянцем.
— Моя начальница в Италии, глава галереи Академии, порекомендует меня для стажировки в Смитсоновском институте, — слова вырвались из меня потоком, мое волнение нельзя было сдержать.
— Правда? В Смитсоновском институте? — его глаза расширились, улыбка тронула уголки рта. — Это чертовски круто, Джейм. Вау… Я так впечатлен.
— Спасибо, — я взяла его термокружку и наполнила ее кофе. — Шансы невелики, ведь подают заявки со всего мира, но если бы ты знал Катерину, то понял бы, что получить ее одобрение — равнятся выигрышу в лотерее.