— Черничная, — сказала она, прежде чем я успел рассмотреть этикетку. — Это еще один из моих законов о питье. Водка для особо плохих ночей.
Я поморщился.
— Я это заслужил.
— Нет, — она вздохнула и забрала бутылку, чтобы отставить в сторону, — это не твоя вина. Это просто…
Я ждал, что она продолжит, но она молчала.
— Просто что?
Она одарила меня приятной, но вымученной улыбкой.
— Это просто тяжело. Мы должны справится с этим ради Чарли.
Она опустила взгляд на пол, сгорбившись. Это было только из-за Чарли? Потому что мое нутро подсказывало мне, что есть что-то еще. Что-то, что я упустил. Я открыл рот, чтобы подтолкнуть ее к объяснению, но остановился, прежде чем произнес хоть слово.
Ни на один, заданный мной вопрос, я не получил бы ответа. Тея хотела, чтобы это было ради Чарли, поэтому я сделаю это ради Чарли. Возможно, после того, как у нее будут ответы на некоторые вопросы, которые она даст нашей дочери, Тея поймет, что я не враг. Она поймет, что я искренне заботился о ее чувствах.
Она бы мне доверяла.
— У меня есть идея, я хотел обсудить ее с тобой. Я подумываю о покупке дома здесь.
Она поднялась со стола, ее глаза были полны надежды, когда она подняла их на меня.
— Правда? Ты переедешь сюда?
— О, нет. Извини. — Черт. — Я не это имел ввиду. Я по-прежнему буду жить в Нью-Йорке, но снимать дом здесь для того, чтобы останавливаться, когда буду приезжать.
— Просто приезжать. Верно. — Она снова потянулась за бутылкой. — И как часто, по-твоему, ты сможешь приезжать?
— Я не знаю. Я не думал об этом. Но я подумал, что, если бы у меня было место, где я мог бы остановиться и поработать, пока я здесь, то мог бы задерживаться подольше.
— Отличная идея. Чарли это понравится.
За исключением того, что это не звучало, как отличная идея. Волнение, которое я испытывал тридцать минут назад, исчезло.
Тея одарила меня еще одной из своих приятных улыбок. Фальшивых улыбок.
Я хорошо знал это, потому что у меня была такая же. Это была та же самая улыбка, которую я использовал, когда хотел успокоить трудного клиента. Та, которую я дарил своей матери, когда она совала нос в мою личную жизнь. Улыбка, которую я надевал на мероприятия по сбору средств.
Большинство людей велись на эту приятную улыбку без вопросов. Я совершенствовал ее на протяжении многих лет.
У Теи была лучше.
Она почти одурачила меня.
Почти.
— Если ты не думаешь, что покупка дома — хорошая идея, тогда просто скажи это. Не корми меня комплиментами только потому, что думаешь, что это именно то, что я хочу услышать. Я не клиент в баре. Не вешай мне лапшу на уши.
Ее улыбка исчезла.
— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Я рада, что ты собираешься приезжать сюда в гости. Если наличие дома здесь облегчит это, то отлично. Я уверена, что Чарли это понравится, как только вы узнаете друг друга получше.
— Но…
— Но я волнуюсь. Что произойдет, когда ты отменишь один приезд? Потом следующий? Я боюсь, что ты вернешься к своей жизни в Нью-Йорке и забудешь, что часть ее все еще здесь.
Забуду? Я никогда не забуду о Чарли.
— Я сделаю все возможное, чтобы посвятить себя каждой поездке, но мы оба знаем, что всякое бывает. Я не могу обещать, что планы не изменятся. Но сейчас я делаю единственное, что могу придумать, раз ты так настроена против возвращения в Нью-Йорк.
— Опять возвращаемся к этому? — спросила она. — Я не хочу переезжать.
— Тогда я буду навещать вас. — Я отошёл от шкафа, встав ближе к Тее, чтобы высказать свою точку зрения. — Я хочу познакомиться с Чарли, но я живу в Нью-Йорке. Это не значит, что я не могу быть частью ее жизни.
За двадцать четыре часа Шарлотта Фэй Лэндри стала одним из самых важных людей в моей жизни. Пожалуй, самым важным. Я уже пропустил пять лет. Мне грустно, что я не видел ее ребенком и малышкой. Ранее сегодня вечером, когда я стоял в гостиной Теи, глядя на портрет Чарли, изображенной в детстве, я поклялся больше ничего не пропускать.
— Пожалуйста, Тея. Дай мне шанс доказать, что она важна, прежде чем ты полностью вычеркнешь меня.
— Прости, — Тея приложила руки к вискам, — я бы никогда так с тобой не поступила. Я просто не хочу, чтобы Чарли пострадала. Я не хочу, чтобы она когда-нибудь чувствовала себя отвергнутой.
Отвергнутой? Почему она думает, что я отвергну Чарли?
— Я бы никогда не отверг ее. Я обещаю.
Она сузила глаза, оценивая мою искренность. Все в моей груди сжалось, так же, как когда Чарли оглядела меня с ног до головы ранее сегодня вечером. Я не помню, когда меня в последний раз так пристально оглядывали. Ни в колледже, ни в юридической школе. Даже мой отец, который был известен своей безжалостной критикой, не проявлял такого пристального внимания, когда я репетировал свою речь на выпускном вечере в средней школе для него.