Мое сердце забилось быстрее, когда узнала о том, что сделал отец.
Постепенно напряжение в комнате стало уменьшаться, и я больше не слышала их.
Зайдя в комнату, никак не ожидаю услышать от отца такое. — Дочка, Матео в курсе, что ты моя.
Охренеть, не встать. Это как понимать?
— Может, ты ему ещё пин-коды от своих счетов скажешь? — возмущаюсь я.
— Я что, имбецил?
— Смотря как посмотреть.
— Вот теперь я вижу семейное сходство, — встревать полудурок.
— Тебе слово не давали, — одновременно произносим с отцом.
Засмеявшись, он откидывается на спинку дивана. — Я же говорю, сходство на лицо.
Присев на диван, и закинув ногу на ногу. Я начинаю сверлить взглядом этого зеленоглазого.
— Если я вас на пять минут оставлю, вы тут друг друга не поубиваете? — спрашивает отец.
— За себя не могу отвечать, — говорю ему.
— Дочка, пожалей его ему сорокет скоро. Помрёт ведь.
— Похороним.
— И то верно, — произносит и выходит из комнаты.
Оставшись с ним наедине. Не могу решиться на вопрос, который меня терзает.
— За пять лет у тебя нигде не екнуло? Ты выкинул меня без документов. Не задумывался как я, где я, как сложилась моя жизнь? — решаюсь все-таки произнести.
— Думал, постоянно. Я ночами не спал. Закрыв глаза, постоянно видел тебя. Ты мне мерещилась даже днем. В каждой проходящей блондинке, видел блять тебя. Я задыхался в собственном панцире, куда загнал себя добровольно. Эти ебаные пять лет, я провел как в аду. Каждый день одно и то же. Подъем, работа и ночной запой, глушил боль, что ты мне причинила бутылками водки. И думал, думал, блять, и думал, где я так просрался, что потерял тебя.
Я слушала его слова с печалью в глазах. Моё сердце снова разбилось на тысячи мелких осколков. Я пыталась удержать слёзы, но они неожиданно хлынули из моих глаз.
Моё лицо исказилось от боли, я чувствовала, что сердце разрывается на части. Слёзы бежали по моим щекам, словно река, несущая в себе всю мою боль и скорбь. Я не могла остановить этот поток эмоций, который захлестнул меня полностью.
Мои слёзы были горькими, словно крик моей души, мольба о помощи. Я не могла даже говорить, так сильно душила меня печаль.
Я чувствовала, как моё существо трясется от плача, как моё сердце кровоточит от слов, сказанных им.
— Адриана, — тихо зовет меня. Подняв на него взгляд, я утерла слезы и глубоко вздохнула. — Прости, я не хотел…
— Все нормально, — прервала его.
Когда я вышла из дома, я увидела, как Матео играл с Офелией. Он подбрасывал ее вверх, а потом ловил. Их радость была заразительной, и я не могла не улыбнуться, глядя на них.
Они начали играть в догонялки, Матео тащился за дочкой, а она смеялась и убегала от него. Их энергия и веселье наполнили весь воздух вокруг, и я чувствовала, как мое настроение поднимается.
Этот момент был таким невинным и прекрасным, что я не могла оторваться от них. Я просто стояла и наблюдала за ними, наслаждаясь их счастьем и беззаботностью.
Он разбил меня на куски, я каждый день склеивала себя по частичкам. А когда оправилась от многолетней боли, он появится в моей жизни. Заставив все воспоминания возродиться в моей голове, где давно я их сложила в гроб и забила гвоздями, после чего похоронила.
— Ненавижу тебя, — шепчу. — Ненавижу ощущение того что ты во мне вызываешь. Ненавижу тебя. Ненавижу твой зелёный взгляд, который ты мне постоянно посылаешь. Если бы знал, сколько мне требуется сил, чтобы отвести взгляд, нагрубить тебе и пройти мимо. Эту ношу я буду нести вечно.
— Мамочка, — раздаётся оглушительный крик дочки, подняв взгляд, вижу Матео на коленях.
Подбежав к ним, я подаю рядом с ним. — Матео? Офелия иди в дом, у Матео закружилась голова, мы скоро придём. Да Матео? — задаю ему вопрос, впиваясь ногтями ему в руку.
— Ага, — сквозь стиснутые зубы отвечает он.
— Хорошо мамочка, — отвечает она и бежит домой.
— Ты как? Встать сможешь?
— Ага.
Сколько ты будешь мне врать? Как же бесит.
— Таблетки где?
— В машине. Бардачок.
— Я сейчас.
Добежав до машины и забрав таблетки, бегу обратно. — Держи.
Проглотив три штуки, он сидит на земле, пытаясь нормализовать дыхание.
— Спасибо… за помощь. Думал, что ты не станешь мне помогать, как делала это раньше.
— Не обольщайся, я не хочу, чтобы тебя такого видела Офелия, — заявляю я.
Тебе я в последний раз помогаю, моё и так склеенное сердце начинает кровоточить. Я не позволю тебе снова пробраться внутрь и посилиться в нем. Правила отныне устанавливаю я.