- Мне показалось, что это было целых четыре секунды, - смеюсь я, и получаю звонкий шлепок по попе. - Эй.
- Ты больна разговорчивая.
Я лежу рядом с ним, ощущая его тепло и запах. Наши тела становятся одним целым, наслаждаясь моментами единения. Наши сердца бьются в унисон. Я чувствую, как его губы ласкают мою кожу, отправляя мурашки по всему телу. Мы погружаемся в мир собственного удовольствия, забывая обо всем остальном. Он прижимает меня к себе еще сильнее, словно боится потерять.
Наши дыхания синхронизированы, словно мы одно целое. Я закрываю глаза, чувствуя его пульсирующее сердце рядом с моим.
Я медленно засыпаю в его объятиях, забывая обо всех заботах и проблемах.
22 Глава: Матео
Я медленно открывал глаза, чувствуя, как теплый луч солнца падает на мое лицо. Пытаясь растянуть утреннюю лень, я повернулся к Адриане, которая лежала рядом со мной, обнаженная и спящая. Наши тела были сближены в объятиях, и я почувствовал ее нежное дыхание на своей шее.
- Доброе утро, - шепчу я, целуя ее в губы.
- Доброе, - сонно бормочет она, отвечая на мой поцелуй.
Этот поцелуй был наполнен любовью, нежностью и страстью, словно весь мир остановился на мгновение. Я чувствовал твою теплоту и близость, и мне казалось, что мы двое – всё, что нам нужно для счастья. Наши губы слегка дрожали от желания и вожделения, и это был самый искренний и нежный поцелуй, который я когда-либо испытывал.
Вдруг, резкий стук в дверь заставил меня подскочить от неожиданности. Я услышал голос своей дочери, просящей впустить ее в комнату. Мы оба взглянули друг на друга, переглядываясь в немом согласии. Я быстро подскочил с кровати, игнорируя боль в ноге.
- Где мои трусы? - рычу шепотом.
- Мне почем знать?
- Ты с меня их снимала.
- Не помню такого, - рявкает на меня
Ааааааа. Пиздец подкрался незаметно. Трусы вы где? Похуй. Штаны вы где?
Быстро надел штаны и кофту кое-как.
Фух. Жить можно.
- Мамочка, почему так долго? – задает резонный вопрос.
- Офелия, иди, чисть зубки я сейчас выйду, - отвечает Адриана.
- Хорошо, мамочка, - раздается ее голос уже по коридору.
- А что так можно было? - возмущаюсь шепотом.
- А ты вообще исчезни нечестивый, из-за тебя в этой ситуации очутились. Придумывай правдоподобную речь, будешь сам объяснить, как ты тут оказался. Даю подсказку, она чувствует, когда ей лгут.
- Все будет, - заверяю ее. Не удивлен, что она чувствует ложь. Яблоко от яблони недалеко укатилось.
- Пошли.
- Куда? – не понимаю, что она имеет в виду.
- К Офелии, речь придумал?
Опустив взгляд, я вижу на ней черные шорты и голубую футболку. Мой взгляд застревает на ней, когда я вдруг замечаю, что на ней нет лифчика. Её грудь для моего взора полностью открыта, и я не могу отвести от неё взгляд.
Меня охватывает волнение и возбуждение. Я ощущаю, как сердце начинает биться быстрее, и кажется, что кровь бурлит в жилах. Мои глаза не могут оторваться от ее форм, открывшихся передо мной.
Я стою как приколоченный к месту, не в силах оторвать взгляд от нее. Мои мысли заполняются только ей, её обнаженная грудь и эротичное обличье. Я понимаю, что должен отпустить взгляд, но не могу себя заставить отвернуться.
Мои чувства смешаны: восторг, возбуждение, страсть. Я чувствую, что не могу удержаться и хочу приблизиться к ней, ощутить ее близко, прикоснуться. Но где-то в уме звучит голос разума, напоминая, что это неприлично, недопустимо.
- А где лифчик? – задаю главный вопрос с утра.
- Какой лифчик?
- С чашками спереди, застежкой сзади и двумя лямками, что держат его на месте не давая рухнуть в неподобающем месте в неподобающее время.
- Я дома, - рычит на меня.
- Я тоже тут. Надень его сейчас же.
- Нет.
- Не доводи до греха. Я ведь постоянно буду на тебя пялиться.
- При дочери? Нахал. Бесстыжий. Контролируй себя. И член тоже. Он выпирает у тебя, создавая натяг, как у палатки.
Бесстыжая. Ни стыда, ни совести, ни лифчика.
Выйдя из комнаты в бешенстве, иду на кухню. – Матео, а что ты тут делаешь? – удивляется дочка.
Хороший вопрос. Замечательный. – Моя одежда была мокрая после дождя, мне пришлось у вас переночевать. Ты ведь не против?
- Нет, ты не первый кто тут ночевал, так что все нормально, - произносит с легкостью. В смысле, блять не первый? Это что за благотворительность в виде ночевки?
- А кто тут еще ночевал? - спрашиваю почти спокойным голосом.
- Дядя Олег, он тоже намочил одежду, и ему пришлось спать на диване. Ты тоже спал на диване?
- Я почти не спал, он у вас не удобный.
Прищурив свои большие глазки, она начала меня внимательно осматривать.
Мне стало дурно и нечем дышать. Вот и все моя песенка спета. Даже пожить не успел.
- А почему на тебе костюм дяди? – спрашивает она, сложа руки на груди.
Кое-как сглотнув, я понял, что казнь отменяется. – Твоя мама мне его дала.
- Ясно.
Утерев, выступивший пот со лба, сразу полегчало.
- У вас тут все хорошо? – произносит Адриана.
Я стоял в дверном проеме и наблюдал, как она заходит на кухню в своем бежевом платье. Свет от окна подчеркивал ее изящные изгибы тела, а ткань плавно обтекала ее фигуру, подчеркивая ее женственные черты.
Платье доходило ей до колена, и я не мог оторвать взгляд от этого v-образного выреза, который обнажал ее подтянутую шею и чуть приоткрытые ключицы. Каждое движение ее рук или шаг было как искусно расставленные акценты.
Точно моей смерти хочет.
- Да, мамочка.
После завтрака, я оделся и вышел на улице. Не хотел им мешать. Через несколько минут из дома в желтом комбинезоне и с двумя косичками выбегает Офелия. Улыбнувшись ей, я подхватываю ее на руки.
- Ну что готова?
- Да, - заверяет меня. – Ты мамин друг?
- Да, - отвечаю не задумываясь.
- Эх, - удрученно вздыхает она.
- Что такое малышка?
Мои руки дрожали, когда я держал ее на руках, и она смотрела мне прямо в глаза с такой искренностью и теплотой. Я чувствовал, как мое сердце сжималось от умиления и радости.
- Ты мамин друг, а это значит, что ты не сможешь ее полюбить и быть вместе с нами. И у меня не будет папы.
Когда она сказала мне это, мое внутреннее состояние просто вывернулось наизнанку. Я был так тронут её словами, что чуть ли не закачался от волнения. Это было как маленькое солнечное лучик в моей жизни, который прогрел мое сердце и дал мне чувство счастья и значимости.
Я обнял её крепко и поцеловал в лоб, молча благодаря ей за такие искренние и теплые слова.
Матео, Офелия?
- Адриана, нам надо поговорить сейчас же. Офелия можешь нас оставить?
- Ага, - ответила она и пошла к качелям.
- В чем дело? – обеспокоенно спрашивает она.
- Когда ты скажешь, что я ее отец? – задаю вопрос, от которого кровь в жилах стынет. Вернув свой взгляд на нее, вижу и прекрасно понимаю, что в ее планах такого нет. – Почему?
- Ты ведь понимаешь, что человек она не игрушка? Что с ней будет, когда тебе надоест играть, и ты просто исчезнешь? Как мне потом ей объяснить?
- Я не собираюсь никуда исчезать, - рявкаю в бешенстве, сокращая между нами расстояние. – Я не уйду. Ты моя. Она моя. Без вас я не буду жить.
- Матео, - шепчет она, смахивая слезу. – А если когда появиться Давид и снова что-то сделает? Ты поверишь ему, а не мне. Я хочу, чтобы все осталось, так как оно есть.
Вонзив мне в сердце кол, она позвала дочь, после чего они отправились в садик, а я так и остался стоять у дома.
- Я убью его, - говорю самому себе. – Убью ублюдка, что меня породил. Убью суку, что терроризировала меня. Убью всю семейку.
Я сел за руль своей машины, сердце бешено колотилось в груди. Я включил зажигание и с бешеной скоростью выехал на улицу. Мне нужно было перехватить ее до того, как она войдет в компанию. Я гнался за ней, пытаясь догнать ее. Мой разум был затуманен от ярости и страха, что она может уйти от меня.
Когда я, наконец, догнал ее, она уже была на пороге входа. Я выскочил из машины и бросился к ней, схватил за руку и повернул ее к себе. Ее лицо выражало удивление и испуг.