Мама кивнула и посмотрела на меня с той же улыбкой. У нее был потухший взгляд и глаза уже не были такими ярко-зелеными, как когда-то. После химиотерапии она потеряла волосы, поэтому носила красивый шелковый платок. Она все еще красива. Она всегда была очень красивой, просто сейчас выглядит опустошенной. Врачи дали ей несколько месяцев, но предупредили, что она может уйти в любой момент.
Это вселяло дикий ужас. От мысли о том, что каждый день, проведенный с ней, может стать последним, внутри все переворачивалось вместе с отчаянной необходимостью сделать все возможное, чтобы только не потерять маму. Но я ничего не могу сделать. Это жестокая правда. Я не могу изменить неизбежное. Мы исчерпали все возможности, и, в конце концов, с нее хватит.
— Как ты сегодня себя чувствуешь? — спросила я.
Ее улыбка дрогнула.
— Не скажу, что прекрасно, но я справляюсь.
— Медсестра также заходит к тебе каждую неделю?
Мама кивнула.
— Да, она замечательная.
Я мучительно улыбнулась, иногда мне кажется, что я мало уделяю ей внимания. Разрываясь между работой по вечерам и присмотром за Имоджен мне очень сложно проводить с матерью каждую минуту, хотя мне бы очень этого хотелось.
— Мам, если тебе что-то понадобится, ты знаешь, что можешь всегда позвонить мне.
Она подошла и взяла меня за руку.
— Я знаю, милая, но ведь Имми болеет.
— Да, но я всегда найду время, чтобы помочь тебе.
— Ты приходишь каждый день, помимо того, что работаешь и заботишься о дочери. Ты делаешь более, чем достаточно.
Я сжала ее руку.
— Как дела на работе? — спросила она.
— Хорошо, мам. Она совсем не сложная.
— Тина любит бывать с Имми, — улыбнулась она.
Тина - моя старшая сестра и моя спасительница в дни, когда мне случается работать в дневные смены. Она забирает Имми, и у меня есть возможность сэкономить на поисках няни либо на услугах по присмотру за детьми. Кроме того, мне гораздо спокойнее знать, что Имми остается в семье, а не в каком-то новом городе с чужими людьми, которых она опасается. Я уверена, что о ней хорошо заботятся, наверное, дело больше во мне и моих переживаниях.
— Я так рада, что они проводят время вместе, — заключила я.
Мама кивнула.
— Да, это замечательно. Мы так много пропустили в ее жизни.
Моя улыбка дрогнула, и мама сжала мою руку.
— Ты видела Макса?
Я покачала головой.
— Нет, и сейчас я совсем не хочу этого.
В ее глазах отразилась печаль.
— А ты не думаешь, что Имми заслуживает того, чтобы узнать о нем?
— Пока не знаю. Он в бойцовском клубе, мам. Я не уверена, что он хороший человек, и самое последнее, что я хотела бы сделать — это познакомить Имми с отцом, позволить ей полюбить его, а затем позволить ей остаться с разбитым сердцем, если что-то пойдет не так. Мне нужно очень осторожно планировать такие вещи.
Глаза мамы на мгновение загорелись, затем она печально кивнула.
— Да, ты права. Пусть все идет своим чередом, потому что он изменился. Очень изменился…
При мысли о встрече с Максом мое сердце начинало испытывать боль. Увидеть лицо, которое я так нежно любила. Я до сих пор его люблю. И думаю, что всегда буду любить. Он из тех людей, которых невозможно забыть. Он изменил мою жизнь во многих отношениях – он подарил мне дочь, и он был для меня всем, чего можно было только желать, и даже больше. Но потом он разбил мне сердце.
— Возможно, так даже и лучше.
Не успела она ответить, как раздался стук в дверь. Она взглянула на меня, прищурившись, и пошла посмотреть в глазок. Она ахнула и повернулась.
— Такое ощущение, что он слышал, что мы говорим о нем.
Я выпрямила осанку и прошептала:
— Он здесь?
Мама кивнула. Я повернулась к Имми, которая все еще смотрела телевизор. Я никак не смогла бы ее вывести из дома, миновав парадную дверь, и я не готова была увидеть Макса. Не сейчас. Я резко встала, опрокинув стул. Стремительно бросившись к Имми, я схватила ее. Ей это не понравилось, но я быстро прошептала.
— У мамочки есть конфетки в комнате. Хочешь, поделюсь с тобой?
— Да! – улыбнулась малышка.
— Идите в мою комнату, – прошептала мама. – Я выпровожу его.
Я втолкнула Имми в комнату мамы, которая располагалась недалеко. По дороге я схватила кошелек и на ходу достала конфеты. Я спокойно закрыла дверь и протянула Имми горсть леденцов. Пока она была занята разворачиванием конфет, я подошла к двери. Мое сердце так сильно билось, что я чувствовала пульсацию в висках. Бум, бум, бум.
— Макс, — услышала я голос матери.