Это не было игрой. Для Оливии это было жизненной потребностью. Как еще она могла быть по-настоящему уверенной в своей красоте?
Частью этого было ничего не давать взамен. Как закат или цветок, Оливия существовала, чтобы быть обожаемой. Это было ее правом. Совершенство требует поклонения и ничего не обещает. Она позволяла им смотреть на нее. Иногда приближенному мужчине, который был потенциально полезным, разрешалось прикоснуться к ней. Но ни одному мужчине она не отдала себя.
Оливия не была девственницей. То, что она делала, таило в себе свои опасности. Были мужчины, всего лишь несколько, доведенные до отчаяния, которые взяли грубой силой то, что она отказывалась им отдать добровольно. Акт взятия, как оказывалось, излечивал их, освобождая от привязанности. Оливия предпочитала забывать свои неудачи. Если бы она позволила себе думать о них, это могло бы разрушить ее уверенность.
В ее жизни должен быть постоянный мужчина. Она пришла к такому выводу в свой двадцать пятый день рождения. Это произошло, когда она наконец признала, что не станет прима-балериной. Балеринами восхищаются, их обожают безликие тысячи. Они позируют за стеной света, купаясь в поклонении. Когда ей было отказано в этом, она стала искать место, где красота, невиданная красота, ценилась бы больше, нежели простое мастерство.
Существовал рынок для того, что она могла предложить. Но это не будет длиться вечно — всегда были более юные девушки, чья юность была частью их багажа.
Ее груди были предупреждением. Их доблестная полнота, их нынешняя упругость, не требующая поддержки, ставили под угрозу будущую плодовитость. Остальное тело, построенное тщательно, как скульптура, ежедневно поддерживалось тяжелыми часами упорных занятий. Она понимала, что нельзя сохранить это на всю оставшуюся жизнь.
Придет день — где-то в ужасном будущем, — когда она будет просто красивой женщиной. У зрелости были свои ужасы. Оливии нужно защитить себя от этого дня, отловив достойного поклонника. Он должен быть мужчиной с физической красотой. Он должен быть оправой для ее бриллиантовой привлекательности — такой камень не может быть в обычной оправе.
При этом важно, чтобы мужчина был ее рабом. Он должен быть благодарен за любые милости, которыми она решит одарить его, и жаждущим все больше.
Оливия знала, что такой мужчина появится.
Она все распланировала. Первым делом она должна стать богатой или, по крайней мере, достаточно состоятельной, чтобы создавалась видимость богатства. Богатые мужчины покупают бедную красавицу, как свою игрушку. На богатых красавицах они женятся.
Роман был далеко не богач, но в нем был огонь. Казалось, что из всех мужчин, которых она знала, именно Роман достигнет богатства. Он может стать для нее пропуском в салоны богачей. Пройдя сквозь эти волшебные порталы, Оливия найдет своего мужчину.
— Картошки достаточно? — Роман использовал деревянные блюда вместо обычных тарелок.
— Она неплохо выглядит, чтобы ее съесть, — улыбнулась Оливия. Картошка была хороша. А вырезку она могла резать вилкой, и она нисколько не теряла вкуса. Маринад Романа превратил обычное филе в лучшее филе-миньон. Оливия не произнесла больше ни слова, пока ее блюдо не опустело.
— Это было божественно, — сказала она, затем помедлила, чтобы подумать над своими словами. Неужели? Да, так оно и было. Говорить нужные слова стало для нее таким естественным, что она часто сама верила в свои слова, даже когда они служили лишь для того, чтобы произвести эффект. На этот раз она говорила чистую правду. Еда, хотя и простая, была совершенной.
— Просто сказка. Да, если бы я смогла получить что-то в этом роде в «Макдональдсе»…
Роман собрал тарелки.
— Ну-ну, если я в самом деле могу соперничать с ним…
Она остановила его, положив ладонь на его руку.
— Нет, я серьезно. Вы помните, как Джорджио говорил о том, что настоящие деньги можно заработать в закусочных, а не в ресторанах высшего класса?
— Вы в самом деле думаете?…
— О закусочных? Где иначе за такую пишу можно получать хорошую прибыль? — Она наклонилась к нему. — Что за заведение вы хотели бы иметь, чтобы продавать такую еду?
— Заведение? Что-нибудь простое. У меня было бы все просто, если бы я занялся быстрым обслуживанием. И одна фиксированная цена, и мало выбора.
— Поэтому, например, танцовщик…
— Или студент…