Как старик на карачках заполз в избу, он уже не помнил. Оробевшая Афимья тщетно пыталась добиться от него слова, но он только трясся на приступке и держался руками за живот. К рассвету малость одыбал, продышал в намерзшем на окошке льду пятнышко и стал глядеть на улицу, выжидая, пока кто-нибудь пройдет мимо их дома.
Первым, когда ободняло, появился Пышкин. Тихоныч постучал пальцем по стеклу:
— Пышкин, а Пышкин, подь сюда.
Парнишка отворил калитку и чуть не наступил на дохлого волка.
— Это что у вас в ограде за дохлая псина лежит? — спросил он, заходя в избу.
— Псина… Взаправду дохлая? — спросил Тихоныч, не ответив на вопрос.
Потом вышел во двор, где гарцевал ночью, и долго издали разглядывал припорошенный снегом волчий труп.
— А ить это я, туды его, волка ширинкой задушил, — сказал он, совсем осмелев.
После в деревне, когда вспоминали что-нибудь связанное с той зимой, так и говорили: «Это было, когда Тихоныч волка задушил».
В ту памятную зиму произошло еще событие, не столь страшное, но тоже заставившее поволноваться. Как-то в ноябре я с утра отпросился съездить за дровами и когда, свалив возле дома воз, пришел на работу, Арсентий Васильевич беседовал в конторе с приехавшим из соседней деревни председателем сельпо Михаилом Горобчуковым.
Какой у них состоялся до меня разговор, не знаю, но дело было уже обговорено.
— Садись, выписывай от Михаила Ивановича приходный ордер на сотню, — приказал мне Арсентий Васильевич.
— За что? — полюбопытствовал я.
— Патефон ему продал. Парень жениться собрался… Обзаводится к семейной жизни.
Я возмутился:
— Ну и пусть женится. Патефон нам самим нужен. Это культурно-бытовое имущество.
— Колхозу патефон ни к чему, — возразил Арсентий Васильевич.
— Я не согласен. Колхозники тоже хотят музыку слушать.
— Не встревай не в свое дело, — Арсентий Васильевич забарабанил пальцами по столу. — Тонька уже ушла за кассиром, а твое дело оформить, чтобы все было по закону.
Кассиром по совместительству был хромой Ванюшка. Когда он в расстроенных чувствах пришел, держа в руке металлический ящик со звоном, где хранил деньги и документы, я уже, скрепя сердце, выписал ордер.
— Вот, получите с меня, — Михаил выложил на стол три тридцатки и червонец. — Хорошую цену даю, патефон-то старый.
— Ну и нечего его покупать. У нас, можно сказать, одно развлечение, — обиделся Ванюшка. — Никак в толк не возьму — для чего потребовалось продавать?
— Да вы не серчайте, ребята, — примирительно сказал Михаил. — Хотите, я вам сахару выпишу?
— Непривычны мы к сладкому, — окрысился Ванюшка. — Пусть председатель чай с сахаром пьет.
— Ну-ну, — строго произнес Арсентий Васильевич. — Хватит антимонии разводить. Получи в кассу деньги и ступай. Покуда я еще хозяин колхозу.
Встав на табуретку, он достал со шкафа патефон с пластинками и протянул Горобчукову.
— Бери, Михаил Иванович. Заводи на здоровье.
Михаил виновато поглядел на нас и с патефоном под мышкой бочком вышел из конторы. За ним хлопнул дверью Арсентий Васильевич.
— Вот это танец лебедей, — вымолвил Ванюшка, когда они ушли. — Балет «Лебединое озеро». Патефон всему колхозу в премию дали, а он один им распорядился.
— Надо что-то придумать, — сказал я. — Антонида, обегай за ребятами.
Тонька поправила на голове платок:
— Парнишки еще с сеном не приехали. Только Серега дома.
— Зови хоть Серегу. Да быстрей.
Серега заявился через пять минут.
— Уехал Горобчуков? — опросил я.
— Пошел запрягать. — Серега вытер потное лицо. — Зачем вы ему патефон отдали?
— Да разве мы? Это все Арсентий Васильевич.
— Ну и что теперь?
— Отобрать надо как-то.
— Так он и отдал.
— Мы ему деньги вернем.
— Где наберем столько? — спросил Ванюшка.
— В кассе возьмем. Эту самую сотню обратно и отдадим.
— Чтобы меня за растрату судили? Я же за нее расписался.
— Сделаем оправдательный документ. Авансовую ведомость. Сколько нас, ребят? Ты, я, Петька, два Шурин, Пронька… Серегу вон запишем, у него тоже трудодни есть. Ребята придут, распишутся. Сто рублей разделить на семь. — Я прикинул на счетах. — По четырнадцать рублей с копейками. Дороговато, конечно, получается.
— Меня запиши, — оказала Тонька. — Панка тоже не; откажется, еще Нюрку можно. Да что там, пиши подряд всех девчонок.