— Итак, мистер Берроуз, мы хотим задать вам несколько вопросов.
— Конечно, майор Риддл. Как вам угодно.
— Ну, первое и самое главное: у вас есть какие-то объяснения самоубийства сэра Жерваза?
— Совершенно никаких. Это было для меня полной неожиданностью. Я просто потрясен.
— Вы слышали выстрел?
— Нет. Насколько я помню, в тот момент я находился в библиотеке. Я спустился довольно рано и прошел в библиотеку, чтобы посмотреть интересовавшие меня книги. Библиотека и кабинет расположены в противоположных крыльях дома, так что я ничего не мог слышать.
— Был ли кто-нибудь с вами в библиотеке? — спросил Пуаро.
— Никого.
— Знаете ли вы, где в это время были все остальные обитатели дома?
— Думаю, в основном наверху — переодевались к обеду.
— Когда вы пришли в гостиную?
— Как раз перед приездом мосье Пуаро. Все уже были там, кроме сэра Жерваза, конечно.
— Вам не показалось странным, что его нет?
— Ну, разумеется, показалось. Как правило, он приходил в гостиную до первого гонга.
— Вы не замечали в последнее время каких-нибудь перемен в поведении сэра Жерваза? Не был ли он чем-то обеспокоен? Или угнетен?
Годфри Берроуз задумался.
— Нет.., не думаю. Пожалуй, немного погружен в себя.
— Но он не казался чем-то встревоженным?
— Нет-нет.
— Никаких финансовых проблем?
— Ну разве что слегка был обеспокоен делами одной компании, а именно «Синтетик Парагон Раббер».
— А что именно он говорил об этом? На лице Годфри Берроуза снова заиграла дежурная улыбка, и снова она казалась слегка фальшивой.
— Что говорил? Ну хотя бы вот это: «Старик Бьюри — либо дурак, либо мошенник. Скорее все-таки дурак. Я должен щадить его ради Ванды».
— А почему именно «ради Ванды»? — поинтересовался Пуаро.
— Ну, понимаете, леди Шевени-Гор очень нравится полковник Бьюри, а тот так просто боготворит ее. Ходит за ней по пятам, как собачонка.
— А сэр Жерваз.., совсем не ревновал?
— Ревновал? — Берроуз вытаращил глаза, потом засмеялся. — Чтобы сэр Жерваз и ревновал? Да он даже не знал, что это такое. Ему и в голову не могло прийти, что его способен затмить другой мужчина. Вы же понимаете, такого просто не могло быть.
— Мне кажется, вы не слишком благоволили к сэру Жервазу Шевени-Гору, — мягко сказал Пуаро.
Берроуз вспыхнул.
— Да, это так. В конце-то концов.., в наши дни все это выглядит довольно нелепо.
— Что все? — переспросил Пуаро.
— Ну.., эти феодальные, так сказать, замашки. Это поклонение предкам и возвеличивание своей персоны. Сэр Жерваз был во многом очень талантлив, жил интересной жизнью, но он был бы куда более приятным человеком, если бы не был так сосредоточен на собственной персоне.
— Его дочь разделяла ваше мнение на этот счет?
Берроуз снова покраснел, еще больше прежнего.
— По-моему, мисс Шевени-Гор придерживается взглядов современной молодежи, — сказал он. — Но я, разумеется, не обсуждал с ней ее отца.
— Но современная молодежь как раз любит пообсуждать своих отцов! — сказал Пуаро. — Это вполне соответствует духу времени — критиковать родителей!
Берроуз пожал плечами.
Майор Риддл спросил:
— А больше ничего? Я имею в виду какие-нибудь иные финансовые неприятности? Сэр Жерваз никогда не говорил, что стал жертвой мошенничества?
— Мошенничества? — удивился Берроуз. — Нет-нет.
— А сами вы были с ним в хороших отношениях?
— Да, конечно. Почему бы нет?
— Вопросы задаю я, мистер Берроуз.
Молодой человек помрачнел.
— У нас были с ним прекрасные отношения.
— Вы знали о том, что сэр Жерваз написал мосье Пуаро письмо с просьбой приехать сюда?
— Нет.
— Сэр Жерваз обычно сам вел личную переписку?
— Нет, он почти все свои письма диктовал мне.
— Но в данном случае он не воспользовался вашими услугами?
— Нет.
— А почему, как вы думаете?
— Понятия не имею.
— Но, может быть, у вас есть какие-то соображения? Почему именно это письмо он решил написать собственноручно?
— Никаких.
— Мда-а, — протянул майор Риддл и задумчиво добавил:
— Довольно любопытно. Когда вы видели сэра Жерваза в последний раз?
— Перед тем, как пошел переодеться к обеду. Я приносил ему на подпись кое-какие письма.
— Как он себя вел?
— Как обычно. Пожалуй, даже был в приподнятом настроении.
Пуаро заерзал на стуле.
— Вот как? В приподнятом настроении, говорите? А потом взял и застрелился. Странно, очень странно!
Годфри Берроуз пожал плечами.
— Мне могло и показаться, это исключительно мои личные впечатления.
— Да-да, и они очень ценны. Ведь вы, возможно, одним из последних видели сэра Жерваза живым.
— Последним его видел Снелл.
— Да, видел, но не говорил с ним.
На это Бероуз ничего не ответил.
— В котором часу вы пошли переодеваться к обеду? — спросил майор Риддл.
— Минут пять восьмого.
— Что делал сэр Жерваз?
— Он остался в кабинете.
— Как долго он обычно переодевался?
— Обычно минут сорок пять, не меньше.
— Значит, если обед предполагали начать четверть девятого, он скорее всего должен был выйти не позднее половины восьмого?
— Видимо, да.
— Вы рано пошли переодеваться?
— Да, я хотел успеть зайти в библиотеку, посмотреть нужные мне книги.
Пуаро задумчиво кивнул. Майор Риддл сказал:
— Что ж, пожалуй, пока все. Не позовете ли вы мисс.., как бишь ее?..
Маленькая мисс Лингард впорхнула чуть ли не в ту же минуту. На ее шее висело несколько цепочек, которые тихонько зазвенели, когда она опустилась на стул. Она вопрошающе взглянула на майора, потом на Пуаро.
— Все это так.., э-э.., печально, мисс Лингард, — начал майор Риддл.
— Да, очень печально, — чинно произнесла мисс Лингард.
— Вы приехали сюда.., как давно?
— Примерно два месяца назад. Сэр Жерваз написал своему знакомому из Британского музея, полковнику Фотрингею, и полковник Фотрингей рекомендовал меня. У меня большой опыт в исследовательской работе.
— Вам было трудно работать с сэром Жервазом?
— Не сказала бы. К нему, конечно, надо было приноровиться. Но с мужчинами иначе нельзя.
Майор Риддл почувствовал себя неловко, подумав, что в этот самый момент мисс Лингард, возможно, приноравливается к нему. Он продолжал:
— Ваши обязанности состояли в том, чтобы оказывать сэру Жервазу помощь в его работе над книгой?
— Да.
— В чем заключалась эта помощь?
Мисс Лингард сразу заметно оживилась. Ее глаза так и сияли, когда она говорила:
— Понимаете, в том и заключалась — в написании книги! Я разыскивала все материалы, делала выписки и компоновала их, а после редактировала то, что написал сэр Жерваз.
— Вам, должно быть, требовалось немало такта, мадемуазель? — сказал Пуаро.
— Такта и твердости. Тут требуется и то и другое, — ответила мисс Лингард.
— Сэра Жерваза не обижала ваша.., э-э.., твердость?
— Нисколько. Просто я сразу объяснила ему, что он не должен увлекаться мелкими подробностями.
— Да-да, понимаю.
— Мы действительно сразу нашли общий язык, — сказала мисс Лингард. — С сэром Жервазом было очень легко работать — надо было лишь найти к нему подход.
— А теперь я хотел бы у вас спросить — известно ли вам что-нибудь такое, что могло бы пролить свет на эту трагедию?
Мисс Лингард покачала головой.
— Боюсь, что нет. Понимаете, он ни за что не стал бы со мной откровенничать. Я же человек посторонний. Да и не только со мной он был слишком горд, чтобы обсуждать с кем бы то ни было семейные проблемы.
— Так вы считаете, что были семейные проблемы, подтолкнувшие его к самоубийству?
Мисс Лингард выглядела несколько удивленной.
— Ну конечно же! А что, есть иные предположения?
— Вы уверены, что его беспокоили именно семейные проблемы?
— Я знаю, что он очень сильно переживал.
— Вы точно это знаете?
— Да, конечно.
— Скажите, мадемуазель, не говорил ли он с вами о причине своих переживаний?
— Неопределенно.
— И что же он говорил?