Злобный рык со стороны волчицы заставил замолчать и в общем-то прекрасно дал понять о её отношении к моему высказыванию о чужой одежде.
– А то, что ты держал в руках этот плащ – ничего? – вопреки истинным эмоциям поинтересовалась ехидно Аврора, глядя на меня со смешинками в глазах.
– Всё лучше, чем открытая демонстрация того, что ты теперь моя, – безразлично пожал плечами, наконец, отвернувшись.
Открыл один из шкафчиков гарнитура и достал кружку, намереваясь наполнить её кофе. Не спал уже которые сутки, так что напиток придётся в самый раз.
– А я теперь твоя? Помнится, ещё недавно ты меня прогонял, – хмыкнула она, спрыгивая с подоконника. – К тому же ты меня успел не раз пообнимать. Так что тут уже никакая чужая одежда не поможет, – покачала головой, подходя ближе, и положила ладонь мне на плечо.
Меня буквально пронзило насквозь волной спокойствия и нежности, смягчая волчьи инстинкты к слиянию с потенциальной парой.
Что, блядь?!
Происходит…
– Извини, больше ничем помочь не могу, если только… – не договорила, вяло улыбнулась и скрылась в коридоре, чтобы через минуту вернуться одетой в плащ, на ходу заплетая волосы в косу.
Я всё это время так и простоял с пустой кружкой в руках, бестолково пялясь перед собой. Подсознание то и дело выдавало далёкие от пристойности картины с участием белой волчицы.
А всё из-за одной неоконченной фразы!
– Будет лучше, если мы всё же поговорим, и я поскорее вернусь в свою волчью ипостась, дабы не приходилось носить чужую вещь, – донёсся до меня голос Авроры, будто издалека, а мне самому пришлось тряхнуть головой, дабы сосредоточиться. – Если я ещё могу как-то себя пересилить, то волчица требует его как минимум сжечь, – на этих словах она скривилась, а после я вовсе перестал чувствовать в девушке оборотня.
– Ты сможешь снять плащ только после того, как пересечёшь границу моих владений, красная шапочка, – вынужденно разочаровал девушку. – Это если хочешь покинуть их. Ибо, как я и сказал, твоя вторая сущность уж очень по нраву моей волчьей. Не отпустит просто-напросто. Ты же не хочешь подобного? – поинтересовался в довершение, дабы хоть как-то смягчить свою категоричность.
С какой радости я вообще тут перед ней распинался?
Но и по-другому не получалось…
Проклятая парность!
– Я… – она замялась и покраснела. – Я не то что не хочу… Просто… – замолчала, отвернувшись, продолжила лишь через пару минут. – Твои эмоции не позволяют тебе довериться, – произнесла со вздохом, наконец. – Ну и я сама… Вот же идиотизм, – вдруг выругалась, обхватив себя руками за плечи и уставилась в пол. – Я совсем не знаю, как надо вести себя с парнями, – призналась по итогу. – Совсем…
Вот чёрт! Когда она была похожа на заносчивую стерву, было гораздо легче!
– С парнями? – переспросил, не в силах скрыть усмешку. – Я тебе не парень, милая, – наконец, добрался до кофеварки и налил напиток в кружку. – Я твой самый худший кошмар. И тебе не обязательно доверять мне, чтобы уяснить этот факт, который обязательно испортит жизнь нам всем, если не усвоишь такую простую истину. Не пара мы с тобой. И не будем. Донеси до своей волчицы, что она ошиблась. И не в ней дело. Пусть не огорчается надолго. А ещё лучше – найдёт себе другого волка.
Сделал первый глоток. Жидкость стекла по горлу, разливая внутри обжигающую горечь. А может и не в кофе вовсе дело. В маленькой застывшей неподалёку фигурке. Аврора так и продолжала смотреть в пол. На меня ни разу больше не взглянула. Вцепилась дрожащими руками в ремень плаща. И побледнела, отчего искусанные в кровь губы выделялись слишком ярко. Так и приковывали внимание.
– Другого… – эхом повторила девчонка на грани слышимости. – Скажи уже тогда, зачем я здесь, и распрощаемся, – выдавила из себя с заметным усилием.
– Именно для этого, – отозвался, не слыша собственного голоса.
Отставил кружку в сторону и на ощупь включил холодную воду в кране. Подставил пальцы под ледяной поток, а после провёл ими по алым губам. Волчица рвано выдохнула и прикрыла глаза, чуть подавшись вперёд всем телом. На самом деле хотелось гораздо большего. Но… Никаких поцелуев! Никакой парности! Чем больше я позволял себе по отношению к Авроре, тем сильней становилась привязанность. И если стоящая передо мной рано или поздно могла от неё избавиться в любом случае, то вот я сам – вряд ли.