– Пусть приходят, где меня найти, уверен, ты им охотно подскажешь, – отозвался. – Так что проблема все ещё твоя. Не моя.
В том, что именно ею она для него и была, ни капли не сомневался. Не для всеобщего блага он явно так унижался сейчас передо мной. Уж точно не он. Тот, кто всегда ставит превыше всего исключительно личные приоритеты.
– Ладно, – поморщился в очередной раз белый альфа. – Моя. Но и твоей станет. Если не принимаешь её в таком ключе, в другом примешь, – выдвинул, очевидно, ультиматумом.
Вот тут мне стало чуточку интересно.
С чего бы ему утверждать подобное?
Да и, учитывая нашу предысторию, если уж решил он что-либо, явно не на свои уговоры полагался. Не такой, как он.
И в этом я оказался очень даже прав. О чём почти пожалел ровно в следующий миг:
– Предлагаю сделку. Ты снова возглавишь клан серых волков, сделаешь так, чтобы Айдаровых и духа не было на нашей земле. За это я отдам тебе… Алису.
Имя той, кого когда-то потерял, бахнуло в мозг, как если бы в меня разрядом от высоковольтной вышки долбануло. Вся моя выдержка, которую я девятнадцать лет собирал, испарилась вместе с ним. Ничего разумного не осталось. Лишь обнажившаяся ярость к тому, кто посмел произнести подобное вслух. Тот, кто не имел ни малейшего права даже заикаться о нём. Никогда.
– Ссс… с-сдохнуть хочешь? – прорычал, наряду с выплеском силы, оказываясь рядом с осквернившим мою память в один миг.
Треск ломающейся мебели, звон бьющегося стекла, разлетающиеся повсюду осколки… Альфа-волна ничего целого не оставила. За досадным исключением в виде одной грёбанной картины, висящей за головой Белова. И его самого. Того, до кого дотянуться не удалось. На невидимую стену налетел я, вместе оборотня. Знал, гадёныш, что я так отреагирую, вот и подготовился. Впрочем, как только приступ моего гнева вспыхнул, а я осознал свой просчёт, в дальнейшем всего лишь стоило действовать иначе. И я почти собрался с мозгами, чтобы пробить незримо выставленный заслон…
– Она жива, Рязанов. И я отдам тебе её, – произнёс оборотень.
До того спокойно, почти дружелюбно, что я невольно задумался о том, кто из нас двоих тут реально псих.
И что значит, жива?
Я своими ушами слышал, как остановилось её сердце, своими глазами видел, как жалкие докторишки пытались её откачать, но ни черта у них не вышло.
– Врёшь!
Ярость планомерно заполонила рассудок, едва картинки из прошлого вновь замельтешили в моей голове. Там, где я не уберёг ту единственную, ради кого я когда-то существовал, не было ничего, кроме этой жгучей агонии. Когда не стало её, закончился и весь смысл. Во всём. Осталась только злость. На себя самого. И на весь мир. И если сам мир, по сути, не особо-то и виновен в том, что я такой неудачник, то вот стоящий в жалких миллиметрах, очень даже при делах.
– Нет. И могу доказать.
Верил ли я ему?
С хера ли бы?!
Но и жалкая вспышка надежды…
Такая сука!
Тем более, что через пару секунд мой телефон в заднем кармане джинс пиликнул, а Белов опустил все свои возведённые щиты, почему-то уверенный, что это меня займёт.
– Посмотри, – предложил.
И я повёлся.
Номер был зашифрован. А само послание содержало видеозапись. Не такую уж и длинную. Секунд на двадцать. На протяжении которых кто-то снимал с обычного телефона цветущие розовые кусты, среди которых увлечённо копалась в земле хрупкая девушка с каштановыми крашеными локонами. Цвет – совсем непривычный. Но столь подходящий фарфоровому оттенку кожи и до боли знакомой лёгкой задумчивой полуулыбке, блуждающей на безмятежном личике.
Твою ж…
Монтаж?
Старая запись?
Незнакомый пейзаж. И всё та же улыбка, на которую я смотрел на повторе снова и снова. Угадывая не совсем заметные, но всё же изменения в родных чертах.
Всё-таки стареют оборотни медленно. Но время так или иначе оставляет отпечаток. Тот, что прежде моей Алисе не принадлежал.