Ребята вместе смеялись и пили какао. Астория говорила, что завтра они все вместе пойдут в больничное крыло, и она напомнит им о мирных способах решения проблем.
Уже заполночь друзья сидели в креслах, обнявшись, и думали, что ничто их не разлучит.
Ни насмешки, ни родители, ни надвигающаяся война.
Ничто и никогда.
***
— Ну, полно вам, молодые люди, полно, — причитал Слизнорт, рассаживая студентов по группам.
Зельеварение сегодня стояло первым уроком, на улице был гололёд, из-за которого мадам Помфри посетило уже несколько студентов, и промозглый холод на пару с серым давящим небом совершенно не поднимали настроение. Поэтому профессор Слизнорт решил, что небольшое соревнование между группами студентов поможет Слизерину и Когтеврану поднять настроение в такой серый день. Не сказать, что Николь понравилась эта идея, но небольшое разнообразие и правда слегка взбодрило.
— Мисс Паркинсон, рядом с мистером Винсентом есть свободное место. А вас, мистер Малфой, я попрошу сесть за стол у окна, — профессор упорно игнорировал холодное недовольство блондина, надутые губы Пэнси и раздражение когтевранцев, которым пришлось занять свои места среди слизеринцев. — Прекрасно! Теперь, когда все заняли свои места, предлагаю вашему вниманию зелье со страницы 493.
Николь вместе с остальными студентами зашуршала страницами учебника.
— А чтобы оживить вас немного, я освобождаю победившую команду от домашнего задания на неделю.
Многие студенты встрепенулись и обратили своё внимание на параграф в учебнике, но Малфой едва заметно закатил глаза. Они с Николь сидели прямо напротив друг друга. Это было настолько близко, что девушка боялась ногой случайно задеть его ботинок под столом. Благо, их разделял метр древесины, посуда для зелий и учебники. Точно, учебники. Николь поспешила вникнуть в написанное. Освобождение от домашки — мелочь, но приятная. Тем более, что Снейп обещал сложное практическое занятие, а если уж он назвал его сложным, то…
— Ладно, ребята, — сказала Гринграсс. — Давайте не позволим всем этим неучам обойти нас.
Николь обернулась на вторую группу учеников, большинство из которых были когтевранцами, среди которых затесалось несколько слизеринцев. И это их она назвала неучами?
Дафна с минуту вглядывалась в учебник.
— Хорошо. Драко, рассчитай, пожалуйста, количество инградиентов для котла нашего объёма. Миллисента, подготовь посуду. А мы с тобой, — Гринграсс, сморщив нос, кивнула в сторону Николь, — подготовим остальное.
С этого момента работа не то что бы закипела, но началась. Рейнер и другие девушки кружили вокруг стола, взвешивая порошки и коренья, пока Малфой, сидя на месте, продолжал вести расчёты.
Тонкие пальцы с выраженными фалангами аккуратно сжимали белоснежное перо, на самом кончике которого застыла капелька чернил. И она сорвалась бы неровной каплей на пергамент, если бы слизеринец вовремя не превратил её в аккуратную букву. А затем в ещё одну. И ещё.
Из-под металлического наконечника появлялись неровные, слегка пляшущие буквы. Одна иногда попадала на другую, а между некоторыми и вовсе не было соединяющей линии. Словно это не одно слово, а несколько разных, известных только самому Драко. Заглавные буквы Малфой писал исключительно печатные, а вот строчные были прописными. Иногда, в самом конце абзаца, в последнем слове, он вместо точки рисовал странную загогулинку, похожую на змейку.
Тем не менее, на пергаменте не было ни единого пятнышка, а текст аккуратным строем ложился на бумагу строчка за строкой. Истинно аристократическая чистота и выверенность до миллиметра во всём — даже в почерке, в котором с первого взгляда не видно ни капли утонченности. Но это лишь с первого.
Если присмотреться, можно увидеть многое, не так ли, Драко Малфой?
***
Астория влюбилась в Драко, когда ей было одиннадцать. Маленькая девочка едва не утонула в серых глазах тринадцатилетнего подростка, который уже давно начал целоваться с девочками. Хотя тогда это не показалось удивительным — он был необычайно красив и статен уже тогда.
Девушка казалась Драко угловатым подростком, пока однажды он не осознал, что в ней было то, чего не было в остальных. Она смотрела на него, прямо ему в глаза. Асторию не волновало его положение, его деньги, причёска, костюмы и прочее. Её волновал исключительно он сам.
Гринграсс поднялась по лестнице и постучала в дверь, ведущую в комнату Драко. Ответа не последовало, поэтому девушка надавила на ручку и вошла внутрь. Малфой лежал на кровати и пялился в потолок. Крэбба и Гойла в комнате не было, и Астория несказанно обрадовалась этому.
ㅤㅤ
Её любовь всегда была ненавязчивой, прохладной, как и всякая любовь аристократов. Но это никогда не означало, что эти чувства были недостаточными или фальшивыми. Просто Астория умела любить по-другому: без глупых затей и ненужных клятв, которые, как известно, не могли долго прожить. Такие эмоции гасли, рушились, исчезали. А её любовь медленно перетекала в ещё более сильную и нежную привязанность, которая поддерживала Драко Малфоя.
ㅤㅤ
— Не занят? — мягко спросила девушка.
— Похоже на то, что я занят? — задал Драко встречный вопрос. Астория отрицательно покачала головой, улыбнувшись. Парень сел и постучал по месту рядом с собой. — Садись.
Он одёрнул рукав рубашки, скрывая чёрное тату змеи.
Метка.
Мерзкое клеймо раба.
Практически все пожиратели гордились ею, хотя чему тут гордиться? Тому, что ты — чья-то безвольная кукла? И главное, чья, — змееподобного убийцы, помешавшегося на каком-то мальчишке.
Который час Драко разглядывал её. Пожизненное напоминание о том, как Малфои пытались выжить в своём собственном поместье, в страхе и без надежды на спасение. Отец следовал идеям Реддла лишь сначала, когда они звучали как далёкие и великие планы о спасении магического мира от маглов и всей той грязи, что они за собой несут. Какой чистокровный не захочет поддержать такого лидера? Да, жертвы будут огромны, но счастливый конец оправдывал средства. И Люциус, как и многие древние семейства, поддержали его, но это было лишь начало.
После того, как Волан-де-Морт сошёл с ума, жизнь тех последователей, которые не относились к нему с чрезмерным фанатизмом, превратилась в кошмар. Драко помнил лишь эту сторону медали и поэтому не понимал выбор отца, но и сделать ничего не мог. Да и лорд Малфой теперь тоже не имел никакой власти даже в своём Мэноре.
Слизеринка присела рядом с парнем и повернулась к нему.
— Какие планы на выходные? Может сходим в Хогсмид?
— Лорд созывает всех, не получится.
— Жаль. Что-то серьёзное? Это опасно для тебя?
— Сомневаюсь, что ему будет дело до меня. Он завёл себе новую игрушку, — усмехнулся Драко.
— О чём ты?
— Не важно, — отмахнулся парень, не желая в сотый раз мусолить тему Рейнер. — Ты заходила к Блейзу?
— Да, мадам Помфри говорит, что завтра его выпишут.
— Хорошо. Скажу Тео, чтобы купил выпивку. Отметим его выздоровление.
— Вы слишком много пьёте, — недовольно покачала головой Тори.
Да, он пил слишком часто. С Блейзом, с Тео, иногда с Пэнси или же и вовсе один. Драко считал алкоголь своим лекарством и часто повторял, что убивает не огневиски, а Авада Кедавра. И он в любое время мог получить заклинание в голову, поэтому тратить время на рассуждения о вреде алкоголя не собирался.
— Жизнь одна, — пожал плечами парень.
— В философы заделался? — усмехнулась девушка.
— Да, есть такое. Полежишь со мной?
Через несколько дней снова смотреть на пытки, а возможно даже принимать в них участие, в этот раз — на стороне мучителя. И Драко тошно от этой мысли, но ещё хуже осознание того, что если он не сделает этого, пострадает его семья. Все они делали это ради близких. Малфой — ради родителей, Рейнер тоже спасала свою семью, а Нотт хотел уберечь Пэнси. Даже если они смогли спасти хотя бы одного человека в этой войне, это уже победа.