— У нас с Люциусом всё хорошо, спасибо за беспокойство, — заученной фразой ответила Нарцисса. — А как Ваше здоровье?
— Я в порядке, спасибо. Вы простите, мне нужно идти, — Николь уже начала обходить женщину, как вдруг та протянула руку и задержала когтевранку. На лице Нарциссы появилась растерянность, словно, она сама не ожидала от себя такого действия.
— Как Драко? — спросила она, понизив голос. — Его проклятье прогрессирует?
Николь закусила губу, думая, что ответить. Если Драко не считал нужным сообщить матери о своём самочувствии, разве имеет она право вмешиваться в их семью?
На другом конце коридора послышались голоса, и Николь повернула голову в ту сторону.
— Это не лучшее место для такого разговора, — сказала она, повернувшись к Нарциссе. Женщина кивнула, соглашаясь со словами юной пожирательницы, и жестом указала ей следовать за ней.
Миссис Малфой молчала всю дорогу. Открыв дверь своей комнаты, она впустила Николь внутрь, посмотрела по сторонам, проверяя, чтобы в коридоре никого не было, а затем вошла сама и заперла дверь заклинанием.
— Здесь нас никто не побеспокоит. Что с Драко? — повторила свой вопрос женщина. Она села на кровать, но не предложила Николь последовать её примеру.
— Его состояние… немного ухудшилось, — сказала девушка, сильно преуменьшая степень проблемы.
— Немного? — от Нарциссы не скрылась секундная заминка когтевранки. — Николь, не лгите мне. Драко мой единственный сын, и я имею право знать, что с ним происходит.
— Он… справляется. Драко — сильный парень. Он обязательно выкарабкается, — сказала Рейнер, убеждая в этом, в первую очередь, себя.
Нарцисса поджала губы. Её не устраивал такой ответ.
— Мисс Рейнер, сердце матери не обмануть, и я чувствую, что вы говорите неправду. Поэтому я повторю свой вопрос: что с Драко?
— Я не знаю, какого ещё ответа Вы от меня ждёте. Я сказала всё, что знаю. Драко — не моя собственность, он не посвящает меня в свои проблемы.
— Ой, да бросьте, Николь, — раздражённо взмахнула рукой Нарцисса. — Я знаю, что Вы спите с моим сыном. Не говорите мне о том, что Драко не сообщает Вам о чём-то. Вы осведомлены о его жизни намного больше, чем я.
Николь почувствовала, как её щёки стали пунцовыми. Мать Драко с такой лёгкостью сообщила ей о том, что в курсе их с Малфоем отношений, что девушке стало не по себе. Она ощутила, как стыд и смущение с головой захватили её, но постаралась ничем не выдать своих переживаний.
— Наши с Вашим сыном отношения сейчас не имеют никакого значения. Если хотите узнать что-то о самочувствии Драко — спросите у него сами. Я не буду ничего говорить.
Миссис Малфой, будучи далеко не глупой женщиной, поняла, что нужно менять тактику. Она опустила глаза, быстро меняя эмоции, и подняла их уже полными слёз.
— Николь… Пойми меня как женщина женщину… — Нарцисса начала давить на жалость. — Я совсем не знаю, что с моим мальчиком. Ты же знаешь, какой он скрытный, он сам никогда не признается, что его тревожит. Даже о том, что он болен, я узнала случайно. Моё сердце разрывается от боли! У тебя ведь тоже когда-нибудь будут дети… Так вот представь, что твоему ребёнку плохо, а ты не знаешь об этом и, следовательно, никак не можешь ему помочь… Это очень больно, Николь! Из-за мыслей о Драко я не могу спать по ночам! Прошу тебя, расскажи, что с моим мальчиком!.. — крупные слёзы катились по щекам женщины, создавая ощущение неправильности. Малфои не плачут, и для Нарциссы это не было исключением, но когда речь заходила о её любимом сыне, Нарцисса переставала быть Малфой, оставаясь лишь матерью.
Николь начинало трясти. Все слова миссис Малфой отдавались у неё внутри дикой болью. Ей не нужно было иметь детей, чтобы понимать Нарциссу. Рейнер пыталась совладать с эмоциями и оставаться холодной, как её учил Драко, но кое в чём они с леди Малфой были похожи — когда дело касалось Драко, они не могли оставаться непоколебимыми.
— Драко правда почти ничего мне не рассказывает, — вздохнула Николь и без приглашения села рядом с женщиной. — Он ненавидит жалость и никого не подпускает к себе. В те моменты, когда мне всё-таки удаётся растормошить его и вызвать на диалог, мы ссоримся. Он почти не ест и много пьёт. Что касается физической стороны вопроса… Чернота поднялась уже выше локтя на руках и почти по колено на ногах. Не буду врать, всё плохо. Собственно, поэтому я и приходила к Тёмному Лорду — попросить его дать Драко противоядие.
— И что он? — спросила Нарцисса, затаив дыхание.
— Отказал, — мрачно хмыкнула Николь.
Миссис Малфой прикрыла глаза и покачала головой. Неужели это конец? Неужели её мальчик должен умереть?
— И что теперь? — спросила она.
— Понятия не имею. Но я не оставлю этого так. Если мне самой придётся умереть, я умру, но вытащу Драко. Можете не сомневаться в этом.
— Почему? Неужели у вас всё настолько серьёзно? — Нарцисса была в недоумении.
— Для меня — да.
— А для Драко?
— Если он разорвал помолвку, смею полагать, что тоже.
— Так и знала, что ты приложила к этому руку, — заметила женщина. Николь пожала плечами. — Ладно… Вернёмся к делу. Если Лорд не поможет, нужно искать другой способ. Возможно, Орден Феникса? Они вполне могут помочь, если будут уверены, что мы им не навредим.
— Допустим, я попаду в их штаб, даже заставлю их выслушать меня, но где гарантия, что они действительно помогут, а не заманят нас в ловушку?
— Нужно попробовать.
— Они убьют меня, как только я появлюсь на пороге, — закусила губу Николь, обдумывая.
— Ты сказала, что готова умереть за Драко, — напомнила ей Нарцисса, и Рейнер усмехнулась. Ну конечно, она не могла не ухватиться за эти слова!
— Я подумаю, как это сделать, — выдохнула когтевранка, поднявшись на ноги.
— Держи меня в курсе, — миссис Малфой повторила её действия. Николь кивнула и покинула комнату, намереваясь вернуться в Хогвартс.
***
Холод замка не щадил. Каждый шаг отдавался болью во всем теле, начиная с кончиков пальцев. Юноша брёл по коридорам Хогвартса, стиснув зубы. Ничего, ещё немного, и тёплая постель ослабит колющие объятия боли.
— Малфой? Драко! — Николь, только что вернувшаяся из Мэнора, бросилась к нему, подхватывая под руку. Драко устало опёрся на её плечи, выдыхая всю волю, что змеиным клубком роилась в груди. — Подождал бы немного, знаешь же, что я приду, — посетовала Рейнер, давая Малфою перевести дух. Тот болезненно морщился, переступая с ноги на ногу. Постепенно невидимые тиски отступали, позволяя продолжить движение.
Медленно, но они двинулись к его спальне. Каждый выступ, каждый камешек и порожек отдавались тупой ноющей болью, но Драко продолжал свой путь. Николь держала его за спину на всём пути вплоть до постели с кучей зелёных подушек.
— Дальше я сам, — тихо, но уверенно заявил Драко.
— Ага, конечно, оставлю я тебя в таком состоянии, — пробурчала в ответ девушка, сбрасывая мантию. Она принялась стягивать форму с парня, на чьем лице складывались болезненные морщинки от каждого движения. — Ничего-ничего, — скорее себе говорила Рейнер, — сейчас мы достанем зелья, мази, — перечисляла она, волшебной палочкой развешивая форму по спальне.
Улёгшийся на живот Малфой устало взглянул на девушку. Неугомонная энергия Николь сводила с ума, но отпускать её совсем не хотелось. Рейнер взялась за спину парня. Зелья и мази не особо помогали, но позволяли хоть на немного облегчить боль. В некоторые дни, как сейчас, например, когда проклятье воздействовало на Драко сильнее обычного, так, что он даже передвигался с трудом, эти зелья становились единственной панацеей.
Руки Николь были измазаны в коричневатом зелье, но она явно знала, что делала, потому с первых прикосновений Драко блаженно застонал что-то невнятное.
— Можешь не сдерживаться, — почти хихикнула Рейнер. Она разминала мышцы юноши от плечей вниз: спина, бёдра, колени, икры, ступни.
Всё закончилось, как обычно: Николь накрыла Драко одеялом, помыла руки и уже готовилась сбежать в свою гостиную, надеясь, что Малфой уснул, избавившись от боли, но, когда она развернулась, чтобы уйти, её запястье перехватила изящная ладонь парня.