— Что случилось? — её заплаканное лицо смотрело так внимательно, так чутко, но ведь она знала — это не её Драко. Это демоны. — Всё в порядке? Ты поранился? — она начала оглядывать его тело в поисках кровоточащих ран.
Мерлин, неужели она не видит?! Он полностью покрыт ими! Каждый его выход — прорваться через кровавую стену, устроить бойню в голове.
— Нет, — его голос звучал холодно, но лишь потому, что больше одного слова он не выговорит, не сорвавшись. На крик, на боль, на отчаяние, что душили и снова гасили его сознание, чтобы вернуть в это тело прежнего обладателя. Как жаль, что основной здесь не парень с демонами. Как жаль, что ей приходилось терпеть его вторую сущность.
Но рассвет разбрасывал лучи на горы осколков, что Малфой оставил после борьбы с самим собой. И один из самых крупных лежал прямо здесь, почти под рукой.
Идея появилась в голове мчащимся по старым путям поездом, горела этим огромным фонарём, сигналила, гудела. Но ведь она заметит.
Николь успокоилась. Легла обратно. Хорошо.
Рука парня сжала стекло, и первые саднящие раны освежили, прояснили мысли.
Ещё. Больше, чтобы чувствовать, чтобы жить и быть. Чтобы эти губы вновь целовали его, а не вторую сущность. Чтобы это сердце заходилось в бешеном ритме, потому что она и его тоже.
Осколок впился в бедро, заливая кровью диван. Зато он её видел. Так чётко и ярко, словно впитывал этот образ веками, как будто так пальцы лучше запомнят её лицо, если коснуться нежных щёк или кончика носа. Она будто светилась, но это лишь игра рассветных бликов.
Время ещё было. Сознание больше не утекало сквозь пальцы, замещая его, возвращая другого.
Дыхание сбилось, и Драко не удержал едва различимый стон. Всё же боль ощутима, как бы ни проясняла сознание.
— Что ты… Что ты делаешь?! — в панике закричала Николь и исчезла из его объятий. Её глаза дымились страхом, они были так пугающе далеки и холодны, что Малфой готов был стоять на коленях всю жизнь, только бы она перестала так смотреть. Он бы стоял на этих слабых коленях, что истекали кровью, только…
— Не бойся меня… — он протянул к ней руки, сползая с окровавленного дивана, а она пятилась, зажимая рот рукой.
— Что ты творишь? — шептала Рейнер, оседая в плечах. Как будто какая-то надежда погасла в глазах этой невероятной…
— Я не хочу… уходить, — произнёс Драко раньше, чем успел подумать.
Она же сорвалась с места, шлёпая босыми ногами прямо по битому стеклу, ушла куда-то, хотя он так не хотел, чтобы она…
— Не двигайся! — закричала Николь, оборачиваясь. И он послушно замер. Не понимал, что она делала, лишь бы не уходила. Времени и так не много. Он уже чувствовал, как оно снова вытуривало его прочь. — Зачем? Скажи мне, зачем? — твердила она, возвращаясь. Её глаза были в слезах, по щекам размазана тушь, но это самое дорогое его сердцу лицо. И она начала… Обрабатывать его ногу. Там, где Малфой оставил порез, чтобы остаться с ней.
— Что…
Он не понимал. Он растерян. Он не знал, что происходит.
Неожиданно Николь замерла. Её глаза широко раскрылись, а новые слёзы заливали лицо. Она поняла. И почему-то от этого стыдно.
— Ты… Не хочешь…
— Да, — оборвал её Драко. Слышать это ещё более противно, чем думать, но минуты, буквально мгновения, когда эта девушка лишь его… Они так ценны, что тело теряло собственную стоимость.
Она снова опустила взгляд и продолжила делать это — останавливать кровь, стягивать раны. Она делала это для него. Не только для её Драко, не только из-за того парня. Для монстра тоже. Её солёные слёзы падали на израненную ногу. И эта боль выдёргивала сознание куда сильнее из пелены небытия. Куда болезненнее.
Потому что их виновник — он.
Но он не понимал этого. Ведь его никто. Никогда. Не любил.
***
— Драко? Что-то случилось? — Николь не на шутку удивилась, когда ей сообщили, что Малфой ждёт её под дверью гостиной Когтеврана. Он никогда не приходил к ней, а значит, это что-то важное.
— Не здесь, — ответил слизеринец, заметив нескольких любопытных когтевранцев, желающих послушать их разговор.
— Хорошо, выручай-комната? — предложила Рейнер.
— Пойдёт, — кивнул Драко.
Он шёл быстро, широкими шагами, и Николь едва поспевала за ним. Её обуял страх. Что такого могло случиться? Ещё утром она видела его в коридоре, парень выглядел, как обычно. Неужели что-то произошло за несколько часов?
— В чём дело, Драко? — спросила Рейнер, когда они вошли в комнату. Драко стоял, опустив голову и засунув руки в карманы. Николь видела, что он чувствует неловкость, и это вызывало ещё больше вопросов. — Драко?
— Мне нужна кровь, — тихо сказал Малфой.
— Что?
— Мне нужна кровь, — повторил Драко и посмотрел прямо на девушку. — Меня разрывает изнутри от желания. Я не могу больше терпеть. Ещё немного и я сорвусь на первом встречном. Пожалуйста, Николь, мне нужна твоя кровь, — в глазах Малфоя плескались жалость и вина. Он долго сопротивлялся этому желанию, но его терпению пришёл конец.
— Это… Ты… — растерялась Николь, а затем вздохнула. — Ладно. Будет лучше, если ты будешь приходить ко мне с такими просьбами, чем к окружающим. Тебе нужно много?
— Я не знаю. Я… Мне так жаль, Никки… Я не хочу быть таким. Мне так плохо… Убей меня, пожалуйста… Убей… Я больше не могу. Я монстр. Я хочу убивать. Мне нужна кровь. Я хочу видеть, как люди испускают последний вдох. Я монстр. Убей меня, — бессвязно бормотал Драко, вмиг став маленьким мальчиком. Его глаза были полны страха, а тело содрогалось от немых рыданий.
— Тшш… Тише… Всё хорошо, - Николь обняла слизеринца, поглаживая его голову. — Всё будет хорошо. Я что-нибудь придумаю. Ты не виноват. Ты ни в чём не виноват. Мы справимся, слышишь? Справимся! Всё будет хорошо…
Девушка отстранила Драко от себя и достала волшебную палочку. Она сглотнула ком в горле и заклинанием сделала небольшой надрез на запястье. Из раны сразу же выступила кровь, и Николь протянула руку Малфою. Он обхватил запястье девушки и взглянул ей в глаза. Она слегка улыбнулась и кивнула, подбадривая его. Драко наклонился к ране и провёл по ней языком. Его глаза тут же потемнели и закрылись от удовольствия. Он прижался к запястью губами, высасывая кровь.
Спустя некоторое время Николь почувствовала слабость и лёгкое головокружение. Она слегка пошатнулась и схватилась за блондина свободной рукой.
— Драко… Хватит… Перестань… Драко… — Николь снова пошатнулась, и Малфой отстранился.
— Никки?.. — растерянность на лице парня сменилась осознанием. — О, Мерлин, Никки, прости. Я слишком увлёкся. Сейчас, подожди, — Малфой заживил рану на руке девушки и с помощью «Акцио» приманил к себе флакончик кровевосстанавливающего зелья. Он влил содержимое флакона ей в рот и внимательно следил за тем, как Никки приходила в себя. — Извини, — снова попросил прощения Драко.
— Я в порядке, — сказала Николь, — это с непривычки. Уже всё хорошо. Тебе легче? — спросила девушка, посмотрев на Драко.
— Да, мне… — Малфой вздохнул, — спасибо. И ещё раз прости. За всё. За это и за то, что я был… эм… груб в наш последний раз, и за…
— Драко, — прервала его самобичевания Николь, — всё хорошо. Я не злюсь на тебя. Соглашусь, это немного неприятно, но я понимаю, что это временные меры. Когда ты вылечишься…
— Нет. Не говори об исцелении. Перестань давать мне надежду, Николь. Осталось два месяца. И если я стал таким монстром сейчас, представь, что будет дальше.
— Я что-нибудь придумаю! — в сотый раз воскликнула Николь.
— Вот в этом твоя проблема! Ты можешь хоть на минуту перестать думать? Я хочу видеть рядом с собой девушку, а не машину по генерации мыслей! — разозлился Драко. Он сам понимал, что просто искал повод придраться к ней, но не мог ничего поделать с собой.
— Почему тебя всегда что-то не устраивает? Просто позволь мне быть собой, это всё, чего я прошу, — в пылу новой ссоры бросила Николь, и Драко в глубине души знал, что она устала. От его попыток контролировать её, от вечных ссор, от претензий.