— Прошу…
— Что за проклятье? — спросил Люпин, сжав руку Тонкс.
— Ротабинтус{?}[Rot ab intus (лат.) — гниль изнутри], — произнесла когтевранка. — Вы когда-либо сталкивались с ним?
— Лично — нет, но я читал об этом, — ответил бывший профессор ЗОТИ.
— Вы сможете помочь? — глаза Николь были полны надежды.
— Я постараюсь. Приходите к концу следующей недели.
— Спасибо! Спасибо большое, профессор! — Рейнер была настолько счастлива, что чуть не кинулась обнимать Люпина. Блейз был скромнее, но и он сиял, получив желанные обещания.
В один миг разговоры возобновились, все снова потеряли интерес к чужакам. Николь подошла к Джорджу и протянула руку. Фред слегка улыбнулся ей, но его глаза остались печальными. Джордж недоумённо изогнул бровь, и Рейнер фыркнула.
— Палочки!
Уизли усмехнулся и достал две волшебные палочки из кармана. Он протянул их девушке, и когда их руки соприкоснулись, притянул её ближе и прошептал на ухо, чтобы не услышал никто, кроме их двоих:
— Спасай своего парня и больше не приближайся к нашему дому. Никогда. Николь Рейнер для нашей семьи мертва.
Слова неприятно обожгли. Николь нахмурилась и оттолкнула Джорджа от себя.
— До встречи, — выплюнула она ему в лицо, глотая обиду. Отвернулась, схватила Блейза за руку и потащила на выход из дома. Хлопок аппарации сообщил, что в доме остались только члены Ордена.
***
Она приходила к нему не поболтать
— они почти не разговаривали. Она сама снимала с плеч мантию, расстёгивала блузку, пока он раздевался — тоже молча, тоже сам. В его прикосновениях больше не было нежности, только злость, боль и раздражение. Иногда она сомневалась, что в них была хотя бы страсть. Кажется, ненависть и презрение заменили её сполна.
Драко уже мало волновало, что она чувствовала по отношению к нему. Ему своих эмоций хватало сполна — он их не различал, но они причиняли обоим боль.
В темноте Николь видела в нём прежнего Драко. Поэтому она не сбегала от него сразу же, как только их близость заканчивалась, а оставалась на час или два.
Николь его не трогала — просто смотрела, как он сидит на кровати, и отросшая чёлка лезет ему в лицо.
Он напоминал ей прежнего Драко: тот же профиль, та же линия носа, тот же разрез глаз. Но этот Драко редко смеялся. Не хохотал во всё горло — зло, раздражённо, хрипло, безумно, а просто смеялся, словно бы забывшись на миг. Но смех у него, пусть и редкий, но прежний — мягкий, негромкий, приятный и всегда мимолётно-короткий.
Ей не нужны его истерики. Она приходила к нему не за этим — чтобы вспомнить и забыться. Чтобы почувствовать себя не одной. Чтобы он целовал её, и у неё не оставалось сил думать. Чтобы боль внутри её грудной клетки замерла на миг — пока его губы касаются её шеи, а руки сжимаются на предплечьях. И чтобы ощутить на своей коже — плохо не ей одной.
Когда он смотрел на неё, ей бывало страшно. У него безумные глаза, абсолютно дикие. Малфой цеплялся за её плечи, сжимал пальцы так, что его руки начинали дрожать. Николь его целовала.
Кажется, все слёзы, что были отведены на её жизнь, она выплакала за те долгие месяцы, что он мучительно умирал от проклятия. Паразитическая чёрная магия с растягиваемым наслаждением отбирала у него тело день за днём, меняя его общество на её одиночество, и Николь не стеснялась своих слёз — она знала, впредь всё равно не сможет, не позволит себе так же много плакать.
Они оба понимали, какая участь ложится на её долю: теперь она понесёт их общий груз за двоих, чего в его семье отродясь не делали женщины, и оба ни разу не заговорили об этом, чётко зная неизбежность наступления этого момента. Он ни разу не спросил её, понимает ли она, какой станет её жизнь. И она мысленно благодарила его за тишину вместо этого вопроса, вытирая его мокрый от лихорадного пота лоб.
Прежнего Драко она видела в нём всё реже. Того Драко, который раздражался, когда она трепала по волосам. Того Драко, который предлагал покатать её на своей метле и, возможно, не сбросить с высоты. Того Драко, который усмехался, будто защищаясь, и выставлял вперёд щит из презрительных шуток. Беспечно-расслабленного Драко, обнимающего её вдали от чужих глаз в выручай-комнате.
— Ладно, угостишь меня огневиски?
Она надеялась, что хотя бы его ей не понадобится хоронить.
— Сама налей.
Николь вздохнула. Поднялась и подошла к мини-бару. Взяла бутылку и обернулась к Драко.
— Ты будешь?
Тишина.
Молчание.
Взгляд глаза в глаза.
Ощущение холода на коже и его грубое:
— Нет.
Хлопок двери. Он ушёл. А Николь снова осталась одна.
***
Драко сбрендил. Окончательно спятил. Он отправился в Мэнор. Сам не знал, зачем. То ли желал увидеть родителей напоследок, то ли хотел, чтобы Волан-де-Морт поскорее прикончил его, избавляя от страданий. Не важно. Суть в том, что Малфой находился в своём доме, с палочкой в руке.
Ноги сами привели его в комнату матери. Он открыл её без стука. Нарциссы видно не было. Драко с гортанным рыком развернулся и пошёл по коридору, заглядывая в каждую комнату.
Его мать оказалась в библиотеке. Блондин приблизился к ней и смог рассмотреть название книги, которую она читала. «Сильнейшие проклятия и как с ними бороться». Малфой усмехнулся.
— Не трать своё время, мама. Там ничего нет.
Нарцисса резко подняла голову и встала, позволяя книге соскользнуть на пол.
— Драко… — она протянула руки к нему, очевидно, желая обнять, но так и не дотронулась, опустив их. Женщину объял ужас. Она не видела своего сына несколько месяцев, но по рассказам Николь он должен был выглядеть лучше.
Драко заметил взгляд матери и его усмешка стала ещё больше.
— Что, не нравлюсь?
— Как ты себя чувствуешь? — женщина проигнорировала вопрос сына. Драко покачал головой, улыбаясь, но так ни слова и не произнёс. — Драко? Почему ты молчишь?
— Проблема вот в чём — я ни черта не чувствую, — он развёл руки в стороны. — Абсолютно ничего.
— Сынок, мы обязательно что-то придумаем… — голос Нарциссы дрожал. Её колени подогнулись, и женщина упала обратно на стул.
— Где отец? — перевёл тему слизеринец.
— Он должен быть у Лорда. Я слышала, как они договаривались о новом собрании.
— Собрании? Сегодня? — в глазах Драко мелькнул интерес, но так же быстро исчез.
— Да. Думаю, Лорд созовёт всех в ближайшее время. Ты останешься? Сынок, я думаю, будет лучше, если ты не вернёшься в школу.
— И умру здесь от скуки? Из всех возможных вариантов собственной смерти эта — на последнем месте.
Миссис Малфой поразилась, с какой лёгкостью её сын говорил о своей смерти.
В этот момент метка на его руке загорелась, сообщая о новом собрании. Пора валить отсюда.
— Рад был увидеть тебя, мама, — Драко смог угомонить своих демонов и обнял Нарциссу до хруста в костях. Он зарыл лицо в её волосы, вдохнул их запах и тихо прошептал: — Прощай.
И это действительно было его прощанием. Ему оставалась пара недель.
— Нет, Драко… — миссис Малфой не сдержала слёз. — Нет… Ты не умрёшь…
Хотел бы я верить, мама. Хотел бы.
Драко не ответил. Разорвал объятия и быстро, не оборачиваясь, ушёл.
Пожиратели уже начали наполнять дом, откликнувшись на зов хозяина. Малфой шёл к камину, надеясь уйти незамеченным. Начинала болеть голова. Всё вокруг его раздражало. Резко захотелось пить. Кровь. Как ужасно, когда нельзя доверять собственному рассудку. Руки начали чесаться, желая выплеснуть на ком-то свою злость. На ком угодно. Даже на…
— Рейнер!
Николь резко обернулась, не ожидая услышать голос Драко в Мэноре.
— Что ты здесь делаешь? — в её голосе звучало удивление вперемешку с ужасом. — Тебя могут заметить!
— Плевать.
— Нет, Драко, не плевать! - она быстро преодолела расстояние между ними и втолкнула его в первую попавшуюся комнату. Ею оказался дуэльный зал. Надо же…
Драко усмехнулся. Николь не сразу поняла смену его настроения. Она осознала причину, только когда в неё угодил красный луч, сбивая с ног. Девушка сильно ударилась затылком, но поднялась на ноги, не взирая на боль.