По коридору она шла, погружённая в свои мысли, поэтому совсем не смотрела по сторонам.
— Рейнер, — окликнул её Малфой. Николь остановилась и подняла взгляд на парня. — Ты куда собралась?
— Домой, — ответила девушка, — я же рассказывала.
— Помню. Сегодня всё-таки?
— Да, хочу побыстрее увидеть родителей.
— Я пойду с тобой, — заявил Драко.
— Нет, — категорично ответила Николь.
— Почему?
— Я не хочу, чтобы кто-то знал, где они скрываются.
— Не доверяешь мне? — усмехнулся Малфой.
— Ты учил меня, что никому нельзя верить.
— Не знал, что ты такая послушная ученица, — голос Драко так и манил.
— А я и не послушная, — Николь приблизилась к нему и обдала горячим дыханием.
— Да? Это мне нравится, — их флирт сводил с ума обоих, и Драко сделал шаг к девушке, впиваясь поцелуем в её губы. Николь тут же ответила на поцелуй. Посреди коридора, в Малфой-Мэноре, рискуя быть замеченными, но обоим было плевать.
Это то, чего ей так не хватало.
Он продолжал целовать её, предаваясь страсти, но Николь разорвала поцелуй.
— Твоя невеста может увидеть нас, — тихо прошептала она, глядя ему в глаза.
— Она уже уехала, — так же тихо ответил Драко.
— Тогда ладно, — девушка снова притянула парня к себе, стараясь заглушить свою совесть. Да, неправильно. Но почему она должна думать об Астории, если может подумать о себе?
Они прекратили, только когда закончился воздух в лёгких. Её смущённый румянец на щеках сводил Малфоя с ума, но сейчас было не время и не место.
— И всё же, я иду с тобой, — безаппеляционно заявил он.
— Нет. Пожалуйста, Драко, я пойду одна.
— А если по дороге тебе встретится какой-нибудь аврор или просто сумасшедший? Я пойду. Для твоей же безопасности. Ты думаешь, что я расскажу Тёмному Лорду о местонахождении твоих родителей? Неужели ты до сих пор сомневаешься во мне?
Николь смотрела в серые глаза Драко и понимала, что он прав.
— Ладно, — сдалась она. — Но никто не должен знать об этом. Не заставляй меня жалеть.
— Тогда через камин нельзя — слишком подозрительно. Будем трансгрессировать, но нужно выйти за территорию Мэнора, — сказал Драко. — Пойдём.
Николь пошла следом за парнем. Портреты, висевшие на стене, больше не перешёптывались. Они смотрели на девушку, как на равную себе. Никто даже не додумался вспомнить, что её кровь грязная.
Когтевранка смотрела на Драко и понимала, что это худший на целом свете человек для того, чтоб считать его опорой и надеждой, впадая в лихорадочную зависимость от его тени. И это лучший человек для того, чтобы заполнить одно прекрасное мгновение, в котором он подыграет, сделав вид, что он целиком и полностью её.
Её всегда тянуло туда, куда нельзя. И к тем, к кому нельзя. Она сама находила проблемы на свою больную голову, а потом мучилась в поисках необходимого решения и выхода.
За размышлениями Николь не заметила, как они добрались до зоны аппарации. Девушка взяла Драко за руку и закрыла глаза, сосредоточившись на месте, куда было необходимо попасть. Когда она открыла глаза, они стояли на пустыре, а вокруг не было ни одной живой души.
— Это точно то место? — усомнился Малфой.
— Да. Но всё же я настаиваю, что я должна пойти одна. Мои родители видели тебя и помнят, как человека, пытавшегося нас убить. Это не красит тебя в их глазах.
— Я уже говорил, что пойду в любом случае. Мне нужно убедиться, что там безопасно, а затем я уйду, — сказал Драко, всё ещё осматриваясь по сторонам.
— Ладно, — немного подумав, ответила девушка и произнесла заклинание, которое сняло чары невидимости с небольшого дома.
Николь подошла к двери и постучала в неё, а Драко подошёл сзади. Спустя несколько минут послышались шаги, а затем прозвучал вопрос «Кто?».
— Пап, это я, — отозвалась Николь.
— Как звали мальчика, которому ты подожгла обувь? — отец когтевранки задал вопрос, чтобы убедиться, что это действительно его дочь. Николь настаивала на подобной проверке ради их безопасности.
— Генри, — ответила девушка и заметила удивлённый взгляд Драко. — Мне было пять и я не умела пользоваться магией, — объяснила она.
Дверь открылась и мужчина тут же обнял свою дочь, а затем посмотрел на Малфоя. Из комнаты вышла мать Николь и тоже обняла девушку.
— Что этот парень делает здесь? — прогремел мистер Рейнер, указывая на Драко.
— Давайте обсудим это в доме.
Мужчина кинул ещё один подозрительный взгляд на Драко и вошёл в комнату. Когтевранка предложила Малфою сесть на диван.
— Николь, объясни, в чём дело. Из-за этого парня мы лишились дома, — вмешалась миссис Рейнер.
— Я понимаю, что это выглядит странно, но поверьте мне, его заставили. Я доверяю ему.
— Зачем ты привела его сюда?
— Не волнуйтесь, мистер Рейнер, я сейчас уйду. Просто хотел убедиться, что ваша дочь доберётся в целости и сохранности, — сказал Драко и поднялся с дивана.
— Подожди, — окликнула его Николь, — может хотя бы чай попьёшь с нами? Правда, мам? — девушка повернулась в сторону матери.
— Эмм… Конечно. Конечно, посидите с нами, простите, не знаю, как Вас зовут.
— Драко, мэм. Я не хотел бы стеснять вас, — Малфой и манеры неотделимы друг от друга.
— Право, останьтесь, Драко, — сказал мистер Рейнер, поверив Николь. — Мы всегда рады гостям, тем более, что мы здесь совсем одни, даже соседей нет.
— Хорошо, с радостью, — Драко слегка улыбнулся. Миссис Рейнер пошла ставить чайник, а Николь потащила Малфоя в свою комнату.
— Здесь почти ничего нет, всё сгорело в старом доме, но я хочу этим заняться и к концу каникул это место будет не узнать, — лепетала Николь, показывая Драко почти пустую комнату, в которой стояли лишь кровать и письменный стол. — У меня в комнате всегда было много фотографий, но они все сгорели… Я сделаю новые и всё будет красиво!
— Ты всегда такая оптимистка?
— Ну должен же кто-то разбавлять твой пессимизм. Садись, — девушка постучала ладошкой по кровати, приглашая парня сесть рядом с ней. Драко сел и матрас прогнулся под весом тела.
— Когда у тебя следующая тренировка?
— В субботу.
— Что скажешь родителям?
— Не знаю. Скажу, что ухожу гулять. Ненавижу врать, — выдохнула Николь.
— Знаю, — он посмотрел ей в глаза. Он действительно слишком хорошо её знал, и это было максимально странным.
Драко Малфой не умел любить. Он понятия не имел, что это за чувство такое, когда ты жизнь готов отдать за другого, когда смотришь и видишь лишь хорошее, когда привязан настолько сильно, что при расставании горло сдавливается путами, и шипы на них прокалывают кожу, заставляя захлёбываться в собственной крови.
Драко не знал, как можно потерять воздух с уходом одного-единственного человека. Это было невозможно.
Он всегда считал, что все эти глупые сопливые романы с восхвалениями этого непонятного чувства, все шепотки девчонок и мечтательные взгляды окружавших его людей, все глупые поступки — как написание стихов профессору или предательство собственной невесты, чтобы ухватить смазанный поцелуй с губ другой, всего лишь иллюзия, придуманная когда-то давно, чтобы просто давать человечеству надежду.
Люди без надежды — ничто. Не зря она умирает последней, не зря, даже сгорая в Адском пламени или ломая себе кости под Империусом, люди надеются, что всё закончится. Люди надеются, даже не осознавая этого, прячут это чувство глубоко внутри и разбиваются, как только встречаются с реальностью.
Это как глупое и приевшееся сравнение, ожидание-реальность, возвышенные мечты в небесах и грязная земля под ногами. Пусть и говорят все, что надежды сбываются, но он точно знает, что такого не бывает.
Надежда и любовь — одно и то же чувство, две сестры-близняшки, уродски похожие и приторно оседающие сладким привкусом на языке. Они выдуманы и преувеличены, ходят всегда в розовых очках, обжигают тёплым дыханием и наивно вешаются на плечи.