Кто-то наблюдал за мной.
Откуда ни возьмись, на противоположной стороне переулка загремел мусорный бак. Застыв на месте, я взглянула на металлическую крышку, когда услышала тихое «мяу».
— Оу, привет, котенок, — промурлыкала я, подходя к симпатичному комочку черного меха. — Это ты наблюдал за мной?
Милый маленький котенок позволил мне почесать его за ушами и скорчил умилительную рожицу. Ласковый малыш начал мурлыкать и пытаться потереться головой о мою талию.
Коты были удивительными. Животные намного превосходили людей, это уж точно. Кошка последовала за мной в хозяйственный магазин, пробираясь у меня между ног, пока я заходила внутрь заведения.
Крупный мужчина, похожий на байкера, стоял за прилавком, просматривая счета и подняв глаза только для того, чтобы свирепо посмотреть на меня.
— В моем магазине не допускаются маленькие волосатые пятна мочи, — проревел мужчина.
Что за псих ненавидел кошек?
Не обращая на него внимания, я продолжила осматривать полку в поисках ножа, который по крайней мере был бы таким же по весу, как мой собственный. Разочарованно вздохнув, я, наконец, взяла тот, который бы мне подходил и вернулась к прилавку. По лицу лысеющего мужчины струился пот, и от него пахло старым сыром. Он наклонился ближе, и его дыхание запахло еще хуже, когда он прищурился, глядя на меня.
— Я сказал, никаких волосатых... — начал он, но я зажала ему рот рукой, чтобы заставить замолчать.
Быстро осмотрев окрестности, я отметила, что магазин пуст, а камера на дальней задней стене была фальшивой. Положив покупку на прилавок, я вцепилась в воротник его рубашки и притянула к себе. Этот парень был неряхой. На его оранжевой рубашке были пятна от кетчупа, а ремень врезался в живот, приподнимая рубашку ровно настолько, чтобы были видны волосы, торчащие из натянутой кожи, покрывающей живот.
— Я слышала, что ты сказал, — заявила я, оставаясь спокойной.
Он тряхнул головой и сказал:
— Так убери этот крошечный кусок дерьма сейчас же, или я добавлю его в свою коллекцию друзей-таксидермистов, стоящих у меня за спиной.
Он указал на груду мертвых чучел животных за своим столом. Там были маленькие и большие животные, от крыс и лисиц до бизонов и львов.
Итак, он был браконьером, охотником, убийцей...
Уголки моих губ приподнялись в легкой усмешке, и я подняла взгляд, пока не почувствовала кончик его носа на своем.
— Очень хорошо, — проговорила я.
Сильно дернув за воротник его рубашки, я перекинула его большое, потное, отвратительное тело через стойку и схватила ремень мужчины, вырывая из петель. Его штаны упали к ногам, и он удивленно моргнул.
Но я ухмыльнулась шире.
Я схватила лезвие с прилавка перед ним. Одним быстрым движением я взяла его жалкий пенис и отрезала, позволив ему упасть на землю. На ощупь эта чертова штука была похожа на сморщенную изюминку.
Он закричал, рухнув на колени. Он попытался остановить кровь руками, струящуюся из промежности, но это было бесполезно.
Наклонившись, я срезала дюйм ткани с покрытого ковром пола.
Мужчина, то есть рыдающее месиво, не мог убрать руки из-за боязни истечь кровью, поэтому было легко засунуть его жалкий член ему в рот. Зажав ему рот и нос рукой, я перекрыла дыхательные пути до тех пор, пока у него не осталось иного выбора, кроме как проглотить то, что предлагали.
— Вот так. Как вы и просили. Волосатое пятно от мочи удалено, — отодвинувшись от стойки, я просияла.
От запаха ужаса, исходящего от умирающего человека, у меня побежали мурашки по коже. Я снова взглянула на всю эту таксидермию позади него. Там было так много животных. Животных, которых убивали ради меха, мяса или развлечения. Их жизни оборвал этот человек. Ублюдок, вероятно, смеялся, наблюдая за их страданиями, пока они, наконец, не почувствовали милосердие смерти.
Что ж, теперь они могли снова смотреть в пустые глаза своего охотника, зная, что в конце концов он стал добычей.
Когда я вернулась, хнычущего наркомана не было там, где я его оставила. Наручники лежали раскрытыми на цементированной земле у доков.
Что.
За.
Черт.
Я прошла под мостом, направляясь к бухте. Большинство местных жителей были заняты, но, увидев меня, разбежались, как крысы. Когда я наконец добралась до разорванной черной палатки, которую искала, я нашла Рэндалла.
Он был милым ребенком, который не заслуживал той жизни, которая у него была. Он был образованным двадцатилетним парнем. Бездомная жизнь пришла к нему, когда его старший брат Тревор был найден в их квартире с ножевым ранением в груди и явными следами передозировки наркотиков.
Это было одно из первых убийств, которые копы попытались повесить на меня, но я не убивала без причины. Я также не убивала подростков, которые накуривались. Мне не нужен был «рабочий с завода», которому было любопытно, как работала «машина». Мне нужен был строитель завода, генеральный директор и вся корпорация компаний, допустивших подобное поведение.
Рэндалл знал, кто я такая.
Вероятно, он был единственным, кто меня не боялся. Временами он помогал прикрывать меня перед правоохранительными органами. В других случаях он помогал мне следить за всеми новыми торговцами ядом.
Он хотел покончить с торговлей наркотиками так же сильно, как и я. Но Рэндалл был хорошим мальчиком. Он пытался видеть в людях лучшее, но его легко было склонить поверить в слезливую историю или надежду на искупление зла.
Я подергала молнию на палатке. Это было похоже на стук в дверь, вежливый способ приветствия. Рэндалл вышел на улицу, его упругие черные волосы подпрыгнули, когда он тепло помахал мне рукой. Он слегка смущенно улыбнулся, и я поняла, что он что-то скрывает.