Эти фрагменты были последним, что я увидела перед тем, как мои глаза закрылись.
По телу дилера потекли алые струйки, собираясь рекой у моих ног. Симфония мольбы и криков была неотъемлемой декорацией для моего мастерства. Я поймала его на Картерс-стрит, в популярном месте для таких, как он. Его налитые кровью глаза бегали по пустому транспортному контейнеру.
Внешнее освещение было ограничено металлической дверью, и единственными предметами в помещении были грязный металлический стул с потрескавшимся пластиковым сиденьем и я. Он мог увидеть совсем немного, если бы его глаза привыкли к окружающей темноте, но я видела его. Мы с Тьмой были друзьями. Страх был настолько осязаем, что я могла почувствовать его на вкус. Это было похоже на едкий привкус в воздухе, который танцевал у меня на языке, и я наслаждалась дрожью, пробежавшей по моему телу.
Как только он сосредоточился на мне, его глаза вылезли из орбит.
— Ты сумасшедшая сука, — он сплюнул на пол, кровь покрыла его зубы.
Его садоническая усмешка соответствовала истерическим ноткам в голосе.
— Спасибо, что заметил, — я пожала плечами, но улыбнулась.
Я не торопилась общаться с ним.
В моих ушах сладко звенело после нескольких часов восхитительных криков. Звуки продолжали отражаться от стен, грохотать в моей голове, безмерно увеличивая мое наслаждение.
— Какого хрена тебе надо? — спросил он, раскачиваясь взад-вперед и стуча ногой по холодному металлическому полу, как ребенок, закативший истерику.
Обхватив себя руками, я выдохнула. Эти мелкие торговцы всегда были надоедливыми и вряд ли хоть сколько-нибудь полезными. Этот допрос был пустой тратой моего времени.
— Кто твой поставщик? — спросила я, надеясь, что спокойный тон моего голоса утешит его.
— Я ничего об этом не знаю, — он снова сплюнул на пол, его тон стал выше, указывая на то, что он лжет.
Я подошла ближе к нему, осторожно проводя лезвием по его плоти. Приблизив свое лицо к его, мне понравилось, что он все еще не мог видеть меня всю. Его пот смешивался с металлическим запахом крови, покрывавшим его самого и стены. По мере того, как шли секунды, аромат становился все более опьяняющим.
— Ты бы предпочел, чтобы я освежила твою память? Я слышала, электричество творит чудеса, стимулируя мозг.
Было слышно, как он сглотнул. На самом деле у меня не было никаких батареек, проводов или свечей зажигания, с которыми можно было бы повеселиться в этом месте, но удовольствие от его реакции стоило того, чтобы солгать.
— Леди, послушайте...
Ах, да, мольбы начались. Его дыхание участилось, и тело напряглось в оковах.
— Мне наплевать на детей, разорившихся ублюдков и наркоманов.
Он все еще лжет.
Его запасы отравляли бухту - сообщество бездомных под Королевским мостом - в течение нескольких месяцев.
Кристаллы были токсичными и вызвали шесть передозировок всего за неделю. Никто и глазом не моргнул, когда погиб человек, у которого ничего не было. Все закрывали глаза на тех, кого считали недолюдьми, сравнивая их смерть с гибелью бродячих собак.
— Твое дерьмо оборвало жизни многих хороших людей, — в отвращении слова слетели с моего языка. — У тебя не хватит мозговых клеток, чтобы приготовить жареный сыр, не говоря уже о создании этого препарата. Поэтому я спрошу снова....
Я приблизилась к его дрожащему телу, протягивая руки, пока его толстые, маслянистые пальцы не стали тяжелыми в моих ладонях. Его указательный палец был моей первой целью.
— Кто?
Щелчок.
Он закричал, и этот звук был музыкой для моих ушей.
— Твой?
Щелчок.
На этот раз он был громче.
— Поставщик?
Щелчок.
Он захныкал, его рука безвольно прижалась к боку, из каждого пальца торчали сломанные кости. Улыбаясь, я схватила его за ладонь, поворачивая запястье и наслаждаясь звуком, который, как я знала, прозвучит после этого.
— Отвечай.
Трещина.
На этот раз он завизжал, дико мотая головой и ударяясь ею о спинку стула.
— Хорошо... Хорошо!
Чувствуя удовлетворение, я сцепила пальцы домиком, ожидая продолжения этого жалкого спектакля.
— Я не знаю, кто производит порошок. Они не платят напрямую,— он начал заикаться, когда я притянула к себе его другую руку, готовая начать ломать и эти пальцы тоже. — Н-Н-Но....
Он отпрянул от меня.
— Я знаю парня, у которого получаю свои деньги. Он жирный ублюдок. Живет на углу Фултон-стрит. Известен под именем Мясник. Я больше ничего не знаю, клянусь, леди!
Я с минуту обдумывала эту информацию. Мясник - это имя, которое я слышала несколько раз. Идиот получил свое прозвище, работая в мясной лавке. Он не был легкой добычей, потому что его тупые приятели окружали его со всех сторон, как мухи дерьмо.
Теперь дилер всхлипнул. Соленый запах слез ударил мне в ноздри. Великолепно. Он плакал, а я ненавидела слезы. Всегда. Я могла бы справиться с проклятиями из гримуара, криками, воплями - с чем угодно, только не с гребаными слезами.
— Я помог тебе, девочка. Так что, пожалуйста, просто отпусти меня. Я ничего не скажу, клянусь.
Это всегда было той частью, которую я ненавидела.
Надежда.
Это был световой пузырь в черной дыре смерти.
— Хорошо, конечно. Ты ничего не скажешь, — я пожала плечами, слыша, как он пробормотал и поерзал в своей неуверенности. — Только отвези меня обратно в свою квартиру.