Его тело шаталось, когда он разминал мышцы и баюкал свою сломанную руку, после того, как я освободила его от пут. Он споткнулся, ударившись своим большим телом о стену контейнера.
— Э-э, ладно... Зачем? — спросил он, все еще неуверенный.
— Потому что ты собираешься использовать телефон, который прячешь под духовкой у себя дома, чтобы договориться о встрече с этим Мясником, — я сделала паузу, подходя ближе. — На этой неделе.
Дилер пошатнулся в пространстве. Его молчание, должно быть, свидетельствовало о шоке. Он не заметил, что я выслеживала его несколько недель. Он так и не обнаружил моего присутствия в своем захудалом многоквартирном доме.
Ни ему, ни кому-либо другому не пришло в голову заглянуть за угол шумного переулка, в заполненные грязью мусорные контейнеры, из которых случайно открывался прекрасный вид на его спальню. Мусорные контейнеры легко скрывали мое маленькое тело, когда я подходила ближе к окну и заглядывала внутрь. Тонкая картонная перегородка на окне легко снималась, что позволяло мне осматривать все вокруг. Оказавшись внутри, первым делом я осмотрела духовку. Духовка часто была местом, где можно было что-то спрятать, и я обнаружила спрятанный внутри маленький телефон.
— Да, хорошо. Все, что захочешь, ты, сумасшедшая дура.
Я пропустила это мимо ушей и потянулась к ручке, открывая дверцу контейнера. Дилер выругался, что-то бормоча и жалуясь на то, что приходится прикрывать глаза от яркого солнца.
Добравшись до своей машины, я толкнула его так, что он споткнулся и упал лицом в багажник.
Как только мы оказались в его квартире, дилер принялся расхаживать по помещению. Запах плесени и нестиранных простыней с мускусным привкусом ударил мне в нос, когда он снова и снова проходил мимо меня. Я осмотрела место. Кое-что было просто неубрано или вовсе разбросано. На столе стояла маленькая коробка из-под пиццы. Я быстро заглянула под крышку.…фу, пицца протухла.
— Мясник не захочет встречаться со мной, — паника в его голосе была ощутима.
Я предполагала, что итог будет именно таким. Этот придурок был обычным сотрудником в отрасли. Из-за своей глупости он погубил бы еще больше людей, не зная, как замести следы или распространить дальше яд, который продавал.
Он жил в однокомнатной квартире в трущобах. Никто не потрудился взглянуть на его покрытое синяками, кровоточащее тело, когда мы приехали сюда. Некоторые опустили головы, а другие насмехались над ним, как будто он проиграл в драке.
Но он еще не осознал, насколько сильно проиграл.
— Где у тебя ванная? — спросила я, напугав его еще больше.
Он отвел меня в небольшую ванную, где пахло еще хуже, чем в спальне. Вокруг унитаза остались пятна мочи. Проведя рукой по краю раковины, я почувствовала мыльную пену и грязь, которые покрывали всю маленькую ванну, занимавшую половину комнаты размером со шкаф.
— Приготовь ванну, — мой тон не предполагал возражений.
Он колебался, не понимая, что сейчас произойдет, но вспышка моего зазубренного лезвия привела его в движение. Потребовалось несколько мгновений, чтобы вода поднялась до нужного мне уровня, и тогда я направилась к нему.
Его глаза устремились на меня, и когда он начал умолять, в голосе чувствовалась настороженность.
— Ты не должна этого делать, — сказал он, забираясь в ванну и следуя жесту моей руки.
Я потянулась за пакетиком, который достала из-за раковины и затем осторожно высыпала приготовленное содержимое на тонкий пластиковый лист размером с небольшой квадрат.
— Ты убил шестерых людей своим невежеством, — сказала я, когда начался мой ритуал. — Томас Фиг, Меган Туми, Элизабет Янг, Генри Нэт, Ричи Биас и Адам Вилла. У них были имена. У них была цель. Их кровь на твоих руках. Теперь они жаждут твоей смерти.
Кровь из его порезов начала окрашивать воду в красный цвет. Жар воды высасывал из него жизнь быстрее, чем мне хотелось. И все же, я провела лезвием по его груди, пока он в ужасе смотрел на меня. Испуганный стон сорвался с его губ, когда я размазала кровь по своим губам. Он продолжал следить за моим взглядом, когда я наклонилась и запечатлела свой поцелуй, свою визитную карточку, на его коже.
— Сейчас ты выпьешь яд, который дал им.
Он запротестовал и начал отодвигаться, но я уже схватила его за щеки, заставляя губы раскрыться. Запихивать ему в глотку его же отраву доставляло мне удовольствие. Он боролся с моей хваткой, но безрезультатно. Его ранее раздробленная рука и вывихнутое плечо работали против него. Но мне было все равно. Я жаждала боли и наклонилась ближе, чтобы увидеть, как покраснели его глаза. Его дыхание почти прекратилось, а рот открывался и закрывался, как у рыбы.
Он закашлялся, и густая пена, сочившаяся с его губ, брызнула мне на щеку, усилив мою радость от его неминуемой кончины. Количество пузырящейся слюны росло, пока она медленно не потекла по его шее на грудь и в ванну.
Наконец, его тело затряслось. Он забился в конвульсиях, когда я еще раз произнесла имена людей, погибших от его яда.
Когда он перестал барахтаться, я восхитилась своей отметиной, окруженной искусственным токсином.
Клеймо в крови, клеймо в смерти.
Его долг был уплачен, и еще одна смерть была отомщена.
Кровь. Так много крови.
Я была окружена красными лужами и наблюдала, как они превращались в реки.
Сотни и тысячи литров глубокого красного цвета плескались у моих ног, темнея и превращаясь в густую маслянистую смолу. Я могла только наблюдать, как мое тело затягивало под воду.