— Перестань, — шепотом прошу я. — Ты слишком строг к себе.
Самсон ложится на спину и опускает руки себе на грудь. Минуту смотрит в потолок, и, пододвинувшись ближе, я подпираю голову рукой. Прикасаюсь к его ожерелью, а затем провожу пальцами вдоль шеи и обвожу контур его губ.
Он поворачивается ко мне лицом.
— Может, нам не стоит это делать?
Его слова звучат, как вопрос, и я тотчас мотаю головой.
— Я хочу.
— Это несправедливо по отношению к тебе.
— Почему? Потому что я не знаю всего о тебе?
Он кивает.
— Я боюсь, что ты бы сейчас не соглашалась, если бы знала обо мне всю правду.
Я бегло касаюсь губами его губ.
— Ты драматизируешь.
— Вообще-то нет, — возражает он. — Просто я прожил драматичную жизнь, которая может тебе не понравиться.
— Аналогично. Мы оба драматичны, потому что у нас драматичные родители и драматичное прошлое. А сейчас мы могли бы заниматься драматичным сексом, если бы ты перестал предаваться чувству вины.
Самсон улыбается. Я сажусь и снимаю кофту. Тревога в его глазах рассеивается и он тянет меня к себе, чтобы я села верхом. Я чувствую, что он уже готов, но пока только поднимает руку и медленно ведет пальцем по краю моего лифчика, будто совершенно не торопится.
— Я занималась сексом только в фургоне Дакоты, — признаюсь я. — Это будет мой первый раз в постели.
Самсон проводит пальцем по моему животу и останавливается у пуговицы на шортах.
— Это будет мой первый раз с девушкой, к которой я испытываю чувства.
Выслушав его откровение, я стараюсь быть такой же стойкой, как он, но его слова так сильно меня задевают, что я хмурюсь.
Он подносит ладонь к моим губам и проводит по ним пальцем.
— Почему тебя это расстроило?
Я подумываю помотать головой вместо ответа, но этим летом я узнала, что секреты не так ценны, как мне раньше казалось. Я решаю быть честной.
— Когда ты говоришь такое, я начинаю с ужасом ждать момента, когда нам придется попрощаться. Я не ожидала, что лето закончится для меня разбитым сердцем.
Самсон наклоняет голову набок и спокойно смотрит на меня.
— Не волнуйся. В сердцах нет костей. Они не могут разбиться.
Самсон переворачивает меня на спину и снимает с себя майку, что успокаивает меня на пару секунд, но потом мысли снова уносятся к тому же, чем были охвачены, пока он не обнажился наполовину.
Он ложится на меня, но пока он не начал меня целовать, я говорю:
— Если в сердце нет ничего, что могло бы разбиться, почему мне кажется, что мое разломится на части, когда настанет время уезжать в следующем месяце? Неужели твое сердце не чувствует того же?
Самсон блуждает взглядом по моему лицу.
— Да, — шепотом говорит он. — Чувствует. Может, в наших сердцах выросли кости.
Едва он говорит это, я сжимаю его затылок и притягиваю к своим губам. Я хочу захватить как можно больше его слов и заточить их в себе. Его признание доносится частями, будто слова кружат вокруг нас, между нами и впитываются в меня во время поцелуя.
Возможно, он прав. Может быть, в наших сердцах выросли кости. Но а если единственный способ узнать, что в сердце выросла кость, это пережить агонию от того, как она ломается?
Я стараюсь не думать о близящемся прощании, но сложно испытывать настолько восхитительные чувства без мысли о том, что оно вскоре будет отнято.
Самсон садится на колени. Возится с пуговицей на моих шортах, пока она не расстегивается. Неотрывно глядя на меня, он расстегивает молнию и начинает снимать с меня шорты. Я приподнимаю бедра, а затем ноги, чтобы помочь ему меня раздеть. Самсон бросает их в сторону, а потом пользуется моментом, чтобы впитать меня взглядом. Мне нравится видеть себя сквозь выражения его лица. Он заставляет меня чувствовать себя красивее, чем я есть.
Самсон накрывает нас одеялом и, ложась рядом, снимает шорты. Я не чувствую дискомфорта, а потому без колебаний снимаю лифчик и трусики. С ним легко, будто мы делали это уже множество раз, но меня переполняет такое предвкушение, словно со мной это происходит впервые.
Полностью обнажившись под одеялом, мы лежим на боку лицом к лицу друг к другу. Самсон подносит ладонь к моему лицу и нежно прикасается к нему.
— Кажется, ты все еще грустишь.
— Грущу.
Он ведет рукой по моей шее, затем по плечам. Следит взглядом за движением руки, а потому не смотрит мне в глаза, когда отвечает:
— Мне тоже.
— Тогда зачем прощаться? Я могу поехать в колледж, а ты в Военно-воздушную академию, но мы все равно можем поддерживать связь и навещать друг друга и…