Люсинда не захотела отдавать мне магический предмет. Да и с чего бы?
— Прости, София. Но ты не в том состоянии, чтобы колдовать. — возмущенно заявила она.
— Ты мне обязана. — холодно парировала я. — Только благодаря мне сейчас ты королева Волшебнии, а не заштатная ведьма.
Это была правда. После того, как Люсинда отказалась делать пакости, её исключили из ведьм, но и в школу ворожбы не спешили принимать. Если бы не моё прошение, кто знал, какой статус был бы сейчас у юной ведьмы с домашним обучением.
— Да дай ты ей палку и пусть идёт творит, что хочет. — послышался из-за полога, закрывающего кровать, голос Джеймса.
— Ладно. — согласилась Люсинда, понимая, что впереди у неё неспокойная ночь с новорожденным сыном и мужем, хватившим лишнего. — Бери. Только помни, она не такая мощная, как у волшебников.
— Хорошо.
Итак, палочка была у меня в руках. Произнеся заклинание перемещения, я возжелала оказаться рядом с Седриком, но меня ждало великое разочарование. Ведьминская палочка была не в силах выполнить это.
Выругавшись, я понеслась дальше по коридору. Как кстати я наткнулась на тётушку Тилли, которая загоняла своих сорванцов в их опочивальню.
— Тилли. Твой саквояж. Мне очень нужен, — задыхаясь, выпалила я.
— Не вопрос. — хихикнула женщина и задрав подол извлекла из складок маленькую сумочку, которая на глазах выросла и приняла привычные очертания.
— Помнишь, как пользоваться? — уточнила она.
— Да. — крикнула я и побежала прочь по коридору.
Весёлый голос тети коснулся моего слуха, но обращалась она уже не ко мне: — А ну спиногрызы, сколько раз я ещё должна повторять… — кричала она своим мальчишкам.
А на улице стемнело. Звезды и луна привычно блестели на небосводе, на котором изредка расцветали цветы праздничного салюта. Я нашла укромный уголок и открыв саквояж, вспомнила слова тетушки.
«Как пользоваться. Загадать предмет и достать его. Только перед этим хорошенько обдумать, что именно тебе надо. Как в том нашем первом путешествии за яблоками. Ах, как давно это было.»
«Мне надо. Что мне надо? Добраться до ущелья? Оказаться рядом с Седриком? Думай София, думай.» Это так очевидно, но мой внутренний голос подсказывал, что я не права. «Но тогда что?
И тут я вспомнила слова отца, который в последнее время, очень часто говорил: — Главное, оказаться в нужном месте в нужное время.
«Хорошо».
Я открыла саквояж и произнесла эту фразу. Маленький смерч вырвался из недр сумки и подхватив меня, закружил в своем вихревом потоке.
«М-да. Все веселее и веселее.» — с сарказмом подумала я.
Сказать, что это было не обычно, ничего не сказать. Это было страшно и здорово одновременно. Смерч довольно долго кружил меня, унося все выше и выше от земли, пока наконец она не превратилась в маленький зеленый шарик. Уши заложило, дышать было практически не чем, но зато сквозь тонкую пелену облаков я воочию узрела надвигающийся на мир апокалипсис. Огромный белый шар магической энергии разрастался, грозясь поглотить весь мир.
— Я должна быть там!
Миг, и я оказалась рядом с волшебником, зависшем по средине огромного шара и вцепившегося одной рукой в палочку, а другой в амулет.
— Седрик. — позвала я волшебника.
— О, София. — разочарованно крикнул он. — Ты же обещала…
— Я не смогла.
Тишина.
— Держи. — резким движением руки он сунул мне семейную палочку, — Помнишь заклинание заточения?
— Да-а-а. — скривив нос ответила я, памятуя о том, насколько сложные слова присутствуют в этом громоздком заклинании.
— Тогда читай. Заточим магическую энергию в амулет Авалора.
— Но…
— Читайте принцесса. — перешел он на официальный тон.
— Ладно, ладно.
Волшебник в это же время тоже начал бубнить себе что-то под нос. Некоторые слова, произнесенные им с особым надрывом, донесли до меня смысл. Он читал контрзаклинание на мое. Но зачем?
Секунда, вторая, третья. Амулет Авалора засветился таким неестественно-ярким светом, что ослепил меня. Я поняла, что произошло и почувствовала, что всё кончено. Противоположенные заклинаниями разорвали замкнутый круг магической энергии оставив после себя лишь звенящую тишину да пепел, тихо ложащийся на мокрые камни.
— Седди-и-и…- позвала я, начиная различать мутные очертания окрестностей и поблескивающие в воздухе алые, малиновые, фиолетовые песчинки удивительным образом оседающие на мою одежду и проникающие сквозь неё прямо в мое тело.
— Седди-и-и-и…
Тишина. Он не отзывается.
Все это натолкнуло меня на весьма грустные мысли. Я впервые в жизни испытала настолько сильную боль, тоску и тревогу. Мне хотелось орать, но голос застрял у меня в горле, мне хотелось рыдать, но слезы не текли из моих глаз. Бессильно я опустилась на колени с одним единственным желанием. «Я так хочу, что бы Седрик был жив.»
========== Все это всего лишь сон ==========
Амулета Авалора больше нет, как нет и магии, что некогда существовала в этом дивном мире. Да и мира, собственно говоря, тоже скоро не станет. Об этом я знаю наверняка, ведь теперь во мне сосредоточена большая часть того самого волшебства.
Подумать только, ещё несколько часов назад я бы ужаснулась самой себе. Я бы осуждала свою жестокость или правильный сказать безучастность ко всему происходящему, но не теперь.
Что же изменилось. Изменилась я. Впитав в себя частицы амулета я не просто стала волшебной принцессой, мне открылась вселенская мудрость, я познала мир с той стороны, которую никогда не впускала в свою душу. И, о ужас, осознав всю свою глупость и наивность я озлобилась на саму себя и решила жестоко наказать всех тех, кто подвел меня к этому.
Итог закономерен. Гибнет целый свет, а меня это совершенно не колышет. Мне достаточно лишь пожелать, и мир возродится во всей красе. Да и более того, я могу сделать его чуточку лучше или чуточку хуже. Могу стать покровителем его или угнетателем. Но мне это не интересно.
Какая же я дрянь.
Мне кажется прошла целая вечность. От волшебного мира осталось не так уж и много. Кусок мрачного неба над островком земли и стелющийся розовый туман. Каменные, полуразрушенные горы и как следствие, куча булыжников под ногами, в обилие которых я пытаюсь отыскать тело своего мужа.
Ха. Я осознаю, что похожа на деревенскую сумасшедшую, бродящую босиком по гладким камням мостовой и выкрикивающую в след прохожим понятные только ей самой фразы. Где-то в глубине моей души бьются остатки разума, желая покинуть это тело, но я достаточно умна и не даю ему такой возможности, зная, что без него я потеряю себя. Меня душит отчаянье и жажда мести. Но пока я еще не знаю, как достойно отомстить этому миру.
— Ты слышишь меня, вселенная. — кричу я сквозь слезы, продолжая упорно разбирать камни. Переломанные ногти, ободранные в кровь руки — это все ерунда. — Ты слышишь?
Я могу воспользоваться магией, но не хочу. Её я приберегу на крайней случай. Когда я буду знать, как отомстить своим обидчикам.
— Ненавижу. Чертов мир, чертовы люди. Уроды, сломавшие мою веру.
Глубокий вздох с попыткой унять слезы, тонкими ручейками стекающие с моих глаз. — Ненавижу. Ненавижу…
Я как загнанный зверь — чую неминуемую смерть и не могу спасти свою собственную шкуру. Только вот у зверя это состояние заканчивается в момент смерти, а у меня оно длится уже не первую ночь.
Хм. Ночь. В этом хаосе я ещё разбираюсь части суток. Удивительное свойство человеческого мозга.
Правда. Я наконец поняла, что все это один большой кошмар, из которого мне никак не удается выбраться.
Седрик, мама, отец, Эмбер, Джеймс, Люсинда всё чаще предстают передо мной с коварными усмешками, упрекая меня во всех смертных грехах.
«Вот видишь, София, не такая уж ты белая и пушистая» — вторят они хором, и я соглашаюсь с ними.
Однако, как только я сдаюсь на этом этапе кошмара, для меня незамедлительно начинается другой, более изощрённый по своей жестокости.