Я перевожу взгляд на пол и внимательно разглядываю металлическую решетку, панель управления, которую конструкторы даже не удосужились чем-то закрыть, металлические пластины, привинченные к стенам. Эта капсула не похожа на пассажирские. Те – дорогие и приятные глазу. Но я рад, что оказался в этой – крепкой и простой.
Капсула снова дергается, хотя уже должна была пустить в ход сенсорную систему и поворотные двигатели и мягко парить в космосе. Что-то вызывает сбои в системе.
Я смотрю на мисс Лару и на мгновение встречаюсь с ней взглядом. В ее глазах усталость, злость и, как и у меня, понимание неправильности происходящего. Мы храним молчание, будто не желая признавать очевидное. Локоны выбились из ее красивой высокой прически и теперь, невесомые, плавают вокруг головы, будто она под водой. Она красива даже с набухающим синяком под глазом.
И тут через капсулу снова проходит сильнейшее колебание. Оно усиливается, металлические стены начинают гудеть, и я чувствую, что все тело у меня будто вибрирует. Пытаюсь посмотреть в иллюминатор и снова увидеть свечение, но окошко закрывает глухой щит, опустившийся будто по системной команде извне.
Это свечение… Я знаю, от чего исходил свет. Знаю, что трясло капсулу, перекрывая запрограммированную команду парить в космосе и ждать спасательный корабль.
Все это происходит из-за планеты. То свечение – не что иное, как свет звезд, отраженный от планетной атмосферы. Сила притяжения тащит капсулу вниз, не позволяя ею управлять. Скоро мы приземлимся, и повезет, если не расшибемся в лепешку.
Я вижу, как шевелятся губы мисс Лару, но слов не слышу: громкий гул перерастает в грохот, потом в рев, и воздух в капсуле резко нагревается. Я кричу во все горло, чтобы она меня услышала.
– Прижмите язык к нёбу!
Услышав мой громкий приказной тон, она непонимающе хмурится, будто я говорю на древнекитайском.
– Расслабьте челюсть. Иначе зубы выбьете или язык прикусите. Мы сейчас разобьемся.
Теперь она понимает, и ей хватает ума просто кивнуть, а не вступать в пререкания. Я закрываю глаза и стараюсь, очень стараюсь отрешиться от происходящего.
Невесомость внутри капсулы ослабевает, потом нарастает снова; лямки ремней врезаются в грудь, и я снова кричу, но не слышу крика.
Капсула прорывается через атмосферу, и внутри становится очень жарко. Планета нас притягивает, и мы все быстрее приближаемся к ее поверхности. На мгновение мисс Лару встречается со мной взглядом, но мы оба так потрясены, что не можем вымолвить ни слова. Я удивлен, что она молчит. Думал, будет орать во все горло.
И вдруг – резкий толчок. Я с такой силой ударяюсь головой о стеновую панель, что клацаю зубами и чуть не выворачиваю большой палец, цепляясь за грудной ремень.
Парашют открылся. Капсула парит в воздухе.
Воцаряется тишина, и мы напряженно ждем, когда приземлимся, гадаем, поможет ли парашют не разбиться вдребезги. И вот мы врезаемся в землю, что-то снаружи царапает капсулу, а потом мы переворачиваемся вверх тормашками. От удара ниша для припасов открывается, и оттуда вылетает мой вещмешок. Ох, надеюсь, в капсуле нет прослушивающих устройств и никто не слышал, как я ругался на чем свет стоит…
Капсула снова дергается, ее куда-то отбрасывает, и она летит, кувыркаясь… Меня мотает из стороны в сторону, лямки врезаются в кожу и давят на грудь, и вдруг… все замирает. Я делаю несколько коротких вдохов и понимаю, что капсула перестала двигаться. Сложно сказать, где верх, а где низ, но на ремнях я вроде бы не болтаюсь, а значит, капсула не перевернута. У меня такое ощущение, что по мне промчался табун лошадей… Пытаюсь осознать, что с нами случилось. Каким-то немыслимым образом мы приземлились, и сейчас мне совершенно все равно где. Я жив.
Или же умер и попал в ад, и моя участь – до конца дней своих торчать в спасательной капсуле с мисс Лару.
Поначалу мы молчим, но в капсуле и так шумно. Я слышу свое тяжелое дыхание, хрипы и стоны. Со стороны мисс Лару доносятся вздохи: мне кажется, она старается не заплакать. В капсуле стоит гул, но вскоре он утихает.
У меня ноет все тело, но я сжимаю и разжимаю пальцы на руках и ногах, пытаюсь растянуть мышцы, все еще крепко пристегнутый. Пострадал я вроде бы не сильно.
Хотя голова у мисс Лару наклонена вниз и лицо скрыто рыжими волосами, по ее тяжелому дыханию я понимаю, что она в сознании. Она поднимает руку, нащупывая застежку ремней.
– Не надо, – говорю я.
Она застывает. Я знаю, что мой голос звучит как приказ. Стараюсь смягчить тон. Она меня не послушает, если буду с ней груб.
– Капсула может снова покатиться, и вы ушибетесь, если не будете пристегнуты, мисс Лару. Сидите пока так.