— Меня устраивает, — сказал Джим.
— Прекрасно. Вы ведь в этом году еще не отгуляли отпуск? Тогда мы дадим вам чек на сумму, которую вы успели заработать в этом месяце до сегодняшнего дня, плюс отпускные. Так что это не очень ударит по вашему карману.
Джим кивнул.
— С завтрашнего дня, хорошо? — продолжил Хейнз. — Ваша смена ведь в два начинается? Я попрошу Флэннери выйти вместо вас. Ну, или Хаббла.
— Без разницы, — сказал Джим. — Любой из них с этим справится.
— Ну как вам такой план? — спросил Хейнз. — Согласны?
Джим пожал плечами:
— Почему бы и нет? Конечно, согласен. — Он нетвердым шагом прошел на кухню, чтобы налить себе выпить. — Вы что-нибудь будете?
— Поздно уж очень, — сказал Хейнз и вынул из кармана часы.
Джим достал из холодильника кубики льда.
— А знаете, из чего сделан этот мобиль? — обратился Хейнз к Посину.
Джим стоял один на кухне и пил. Было слышно, как в гостиной вещает Хейнз.
— В одном лишь можно быть уверенным: то, с помощью чего сегодня по телевидению рекламируют мыло, завтра будет дурно пахнуть. Наша индустрия безжалостна. Возьмите вот хоть того же Шервуда. Они дергают за ниточки, а он пляшет. Интересно, сам-то он знает об этом? Или считает, что ему удается обвести их вокруг пальца? Никто не будет ему платить, когда он перестанет приносить деньги. Это у него всего лишь новый метод продажи мыла.
— Новый метод, — повторил за ним Посин.
— При этом человек якобы остается независимым.
— Тенденция такая, — сказал Посин.
— Да, если хотите, тенденция. Но представьте, что будет, если он по-настоящему разозлит спонсоров, ну, предположим, перестанет улыбаться, когда вытворяет свои штучки с рекламой… этого… пива «Фальстаф». Да его просто снимут с эфира. Конечно, все дело в том, что никто сам не знает, чего он хочет. Все в растерянности — вся наша индустрия.
— И не говорите, — раздался голос Посина.
— Шервуд сейчас на вершине славы. На нем отрабатывают новый метод. Но если бы он попытался напрямую выяснить у верхушки Эй-би-си, чего же они от него в конечном счете хотят, они не смогли бы ему объяснить.
— Они могли бы сказать: «Давай, мыло рекламируй», — возразил Посин.
— Да, могли бы. Но только они не будут этого делать.
— Прагматики, — произнес Посин, а Джим в это время допил и налил еще.
— А что там с Брискином?
— Он на кухне, — ответил голос Посина.
— Так пойдите, гляньте, не стряслось ли чего.
Заглянув на кухню, Посин спросил:
— Все хорошо?
— Вполне, — ответил Джим.
Опершись на влажный кафель мойки, он допил стакан.
— По-моему, тридцать дней — нормальное решение, по всем статьям, — заявил Посин.
— Ты так считаешь? — отозвался Джим.
Хейнз сказал из гостиной:
— Ну, я пошел. Брискин, ничего не хотите сказать, пока мы здесь? Какие-нибудь замечания, предложения?
Джим вернулся в гостиную.
— Мистер Хейнз, что вы слушаете, когда включаете радио? — спросил он.
— Я стараюсь совсем его не слушать, — важно ответил Хейнз. — Бросил много лет назад.
Посин и Хейнз пожали Джиму руку, сказали, когда ждать чек и вышли в коридор.
— Тебя подвезти? — спросил его Посин.
— Не надо, — отказался Джим.
— Похоже, ты вот-вот сломаешься.
Джим стал закрывать за ними дверь.
— Эй, постой, — сказал Посин.
Лицо у него медленно, тяжело налилось кровью — он понял, что Джим собирается остаться у Патриции.
— Спокойной ночи, — сказал Джим.
Он закрыл дверь и запер ее. Тотчас зазвонил звонок, и он открыл.
— В чем дело?
— Давай-ка ты лучше пойдешь с нами, — заявил Посин.
Он стоял в коридоре один, Хейнз уже шел к лестнице.
— Мне нехорошо что-то, я не пойду, — сказал Джим.
— Очень даже тебе хорошо. Просто ты слабак — с работой справиться не можешь. Всю станцию на уши поставил, а теперь слюни распустил, решил вином горе залить…
— Пошел ты к черту, — сказал Джим, закрывая дверь.
Посин успел просунуть ногу, пытаясь помешать ему.
— Послушай, — дрожащим голосом произнес Посин. — Мы с тобой взрослые мужики. Ты был женат на Пэт, но это позади, все, она больше не твоя.
— Зачем твое имя на телефонном справочнике нацарапано?
Из дальнего конца коридора позвал Тед Хейнз:
— Вы идете или нет?
После непродолжительной борьбы Посин убрал ногу, и Джим закрыл дверь. Он запер ее на ключ и вернулся на кухню. Ой не помнил, где оставил выпивку, стакан куда-то запропастился. Джим взял из буфета другой.