Он высадил её недалеко от того места, где подобрал. Салли решила ввернутся в «Петушка» и поглядеть, не найдётся ли там какого-нибудь парня, что угостил бы её выпивкой. Конечно, сейчас у неё полно джорджиков[5] – она прямо дрожала от удовольствия, чувствуя, как карман, полный монет и платков стучится о колено при ходьбе – но это ещё не причина самой покупать себе выпивку, если это для неё может сделать какой-нибудь мужчина.
Салли зашла в общий зал, обмениваясь приветствиями со знакомыми. Многие из завсегдатаев Тоби были такими же бывшими боксёрами – опустившимися и пристрастившимися к выпивке. Что же до остальных посетителей, то эта была обычная хеймаркетская публика – уличные музыканты, вышибалы из борделей, воры. Были здесь и женщины – то чьи-то жёны, то проститутки, хотя некоторые из них предпочитали называть себя «актрисами» или «танцовщицами».
Одна из женщин устраивала сцену, дергая мужчину за куртку и требуя возвращаться домой. На сгибе свободной руки она держала полугодовалого ребёнка. Салли вздрогнула, в горле встал ком – Бекки сейчас было бы примерно столько же.
Она взяла себя в руки и подошла к стойке.
- Дай мне глоток старого бренди[6], – буркнула она Тоби и, увидев, как он на неё смотрит, добавила. – Да есть у меня джорджики, есть!
Салли села, подперев подбородок руками. Чего она расклеилась? Ей почти девятнадцать лет, она в деле как никто другая – и готова рыдать, вспомнив дочку, что умерла полгода назад! Другие девушки рожают по ребёнку через год, хоронят их и больше не вспоминают!
Тоби бухнул стаканом с бренди о стойку. Салли потянулось было за монетой, но трактирщик покачал головой.
- Вот тот парень заплатил за тебя, – он ткнул большим пальцем в сторону молодого человека, что сидел чуть дальше в зале. Он был одет скромно – как клерк или помощник в лавке – чёрный сюртук и брюки, серый жилет, чёрный галстук. Ещё у него был прочный чёрный зонт с ручкой в виде бараньей головы.
Салли с широкой улыбкой отсалютовала ему стаканом.
«За дело, – сказала она себе. – Работа прогонит эту хандру. Красавчик был прав – это хороший способ не думать о чём-то».
Мужчина подошёл ближе и опёрся локтем о стойку, глядя как она пьёт. У него было тонкое лицо, тонкое тело, тонкий нос и губы. Волосы и глаза – грязно-коричневые. Он носил круглые очки в золотой оправе, так что Салли решила называть его Круглоглазым. Казалось, в нём не было ничего живого, кроме этих очков. Они сверкали, когда от них отражался свечной свет и отбрасывали блики, будто не давая никому взглянуть своему хозяину в глаза.
Салли заметила у него на пальцах чернильные пятна – точно клерк. А ещё он выглядел слишком респектабельно для такого паба. Она гадала, как его сюда занесло.
- Ты ничего не хочешь? – спросила она.
- Я хочу не выпить, – внёс ясность он.
- Боб за комнату, если мы останется здесь.
- Я могу себе это позволить.
Разговор прервался.
- Ты не больно разговорчив, а? – заметила она.
- Только когда есть, о чём поговорить.
Салли пожала плечами. Если он хочет всё так – совершенно по-деловому – она не возражает. Девушка прикончила стакан и спросила у Тоби комнату. Круглоглазый взял ключ и первым зашагал наверх. Он явно бывал здесь раньше.
Это была та же комната, в которую она приводила Колючего. Круглоглазый запер дверь и убрал ключ в карман. Он повесил зонт за дверную ручку, снял очки и осторожно положил их. Потом повернулся к ней и улыбнулся. В этот миг она поняла, что сделала ужасную ошибку.
Кричать бесполезно. Никто не услышит её – до общего зала пивной два этажа. Да и кто захочет ввязываться в скандал между шлюхой и её клиентом? Здесь она сама по себе, и она знала это.
Она пододвинулась к двери, пытаясь обойти Круглоглазого как можно дальше. Он смотрел на неё как кот на мышь. И вдруг резко бросился вперед, схватил её за плечи и швырнул к стене. Салли ударилась головой и едва не упала. Он приближался. Девушка уклонилась и побежала к двери. Круглоглазый рассмеялся. Дверь была заперта, а ключ – у него. Но Салли искала не путь к бегству – она схватилась за висевший на ручке зонт. Взявшись за острый конец, девушка взмахнула этим орудием и угодила клиенту ручкой прямо в левый висок.
- Ах ты сучка! – крикнул он.
Салли попыталась ударить ещё раз, но он перехватил зонт и дёрнул на себя. Промасленная ткань порвалась, рёбра сломались с неприятным треском. Круглоглазый принялся бить её сломанным зонтом. Девушка бросилась на пол, и свернулась калачиком, позволяя ударам градом сыпаться на спину.
5
В оригинале она называет деньги словом «blunt». Словари и справочники говорят, что это старый жаргон (сейчас словом «blunt» назовут скорее косяк с марихуаной), потому я решил немного скреативить – у нас до революции сторублёвки называли «катеньками» за портрет Екатерины II, а тут на всех монетах отчеканен какой-нибудь из королей Георгов (на время действия книги царствует четвёртый, а до него было ещё три подряд), так что на жаргоне деньги вполне можно называть «георгами» или «джорджиками». Кроме того, через несколько глав в тексте монету прямо называют «Yellow George».
6
Здесь Салли заказывает у Тоби «drain of pale». «Drain», среди прочего, может означать «рюмка, глоток», т. е. небольшая порция выпивки. Что касается «pale», то я сперва полагал, что речь идёт о «pale ale», то есть разновидности пива. Но это не объясняло, почему только что недурно заработавшая Салли заказывает именно его, и почему Тоби сомневается в том, что у девушки есть на него деньги. Абзацем ниже купленный Салли напиток называют «brandy», так что возможно речь идёт о «pale brandy», то есть бренди, выдержанном в бочке несколько лет и приобрётшем бледно-жёлтый оттенок. Во всяком случае это намного логичнее, чем неадекватная версия об ирландском виски, выведенная мною из того, что «The Pale» было жаргонным названием Дублина.