Ну и ладно. Меньше говорить, меньше согрешить. Повезло, что она вообще с ним встретилась. Зачем он вообще приходил? Был ли смысл это спрашивать? У него явно с чердаком непорядок. У него могло и вовсе не быть причины – по крайней мере, понятной разумному человеку.
Салли задумчиво посмотрела на прутья решётки. Между ними вполне можно просунуть два пальца. Мэри могла отправить письмо и так – свернуть его и просунуть через прутья тому, кто ждал с другой стороны. Калебу? Могла Мэри встретиться с ним и попросить передать письмо? Он выглядел очень ненадёжным посланником – но у Мэри не было выбора. А он всё равно что признался, что знаком с хорошенькой блондинкой, что жила здесь. Но если Мэри отдала ему письмо, как оно оказалось у того, у кого Салли его стащила?
Она почти уверилась, что этот парень не убивал Мэри. Убийство, если это и правда убийство, было очень аккуратным и хитрым. Как мог этот юродивый его совершить? Кроме того, Салли не верила, что Калеб был опасен или злонамерен, что бы там не говорили про него в его же деревне. Похоже, деревенские думали, что если парень слегка не в себе, то он точно убийца.
Правда, были ещё и эти зловещие последние слова: «Мне отмщение». О ком они были сказаны и зачем? Если он правда думал, что Мэри была злом, мог ли он убить её просто из извращённого чувства долга? Калеб выглядел человеком с благими намерениями, что не сделает ничего дурного по своей воле. Но вдруг с его ненормальной точки зрения расправа над Мэри была благим делом?
Ада улыбалась, глядя на все приглашения, что внезапно начала получать. Едва объявили о её помолвке с Чарльзом, как высший свет страстно захотел принять её. Хозяйки, что вчера не знали о существовании Ады Грэнтем, наперебой приглашали на праздники в загородные дома. Каждый считал, что она, само собой, будет принята при дворе. Ей даже намекали, что стоит только пожелать, и она попадёт в «Олмакс»[61], этот храм beau monde[62], где мужчины всё ещё должны были носить бриджи до колен, а бесчисленные дочери богатых и власть имущих тщетно искали женихов.
Чарльз был куда больше чем просто «хороший улов», как его назвала Кэролайн. Все любили его и восхищались им; каждый хотел улучить возможность превозносить и восхвалять его невесту – или завидовать ей и придираться. Ада смотрела на него глазами, лучащимися любовью. Он не замечал; его голова всё время была опущена, как нос у игрушечного кораблика, что как-то они как-то смастерили с Джеймсом. Он был так добр – Ада чувствовала, что не ценит его и вполовину так, как он заслуживает. Она старалась держать свои чувства в рамках приличий, отчего преувеличивала его недостатки и обходила вниманием добрый нрав и щедрость. Она умом понимала, что любит его, но не знала, как выразить эти чувства. Счастье пело внутри неё. Сдержанность, которую она почувствовала, когда Чарльз делал предложение, не могла расти в таком солнечном свете – она отступила и спряталась, как ночной зверь.
- Вот ещё одно, – сказала миссис Грэнтем. Они с Адой сидели за маленьким столиком в гостиной и разбирали почту. – Надушено чем-то сладким.
Чарльз закатил глаза в притворном негодовании.
- Не думаю, что мне нравится, когда моя невеста получает записочки, пахнущие одеколоном.
- Это совсем не одеколон, – Ада смотрела на письмо в замешательстве.
Паутина букв складывалась в её имя и адрес, но почерк она не узнавала. Ада сломала печать. Внутри не было письма – только горсть засохших листьев. Она поднесла их к носу.
- Как странно. Это розмарин.
- Мама, Чарльз такой смешной, – вставил Джеймс. – Весь побелел.
- Ничуть! – Чарльз вскочил, заулыбался и подошёл взглянуть на конвент. – Что бы это значило? Какой-то новый способ пожелать невесте счастья?
Солнце счастья Ады затмила туча.
«Не лги мне сейчас! – умоляли её глаза. – Ты можешь сделать мне больно, больнее чем, когда бы то ни было раньше».
Он не смотрел ей в глаза. Пока что Ада отложила конверт, но позже, когда они гуляли в парке вместе с сёстрами и братом, она снова подняла эту тему. Джеймс как раз запускал кораблик в Серпентайне[63], а Эмма и Лидия отошли в сторону, чтобы дать Чарльзу и Аде побыть наедине.
- Чарльз, – она положила руку на его предплечье, – ты знаешь что-то о том конверте с розмарином, что пришёл сегодня?
- Нет. Откуда мне знать?
- Джеймс сказал, что ты переменился в лице, когда я открыла его.
61
Во время действия книги – светский клуб, как для мужчин, так и для женщин, где собирались избранные его дамами-покровительницами члены – благородного происхождения и с безупречной репутацией. Попасть в «Олмакс» было очень престижно, а быть изгнанным – крайне позорно. Уже устаревающие и выходящие из моды элементы костюма вроде обтягивающих бриджей и чулок были обязательны в «Олмаксе».
62
Высшего света (франц., буквально «красивый мир», отсюда же заимствовано слово «бомонд»).