Она не пошевелилась.
- Я могу позаботиться о себе, Колючий. Тебе не нужно за меня волноваться. Но я хочу знать из-за чего ты так встал на дыбы. Что ты знаешь про Мэри?
- Я не знаю ничего.
- Ага, верю тебе как постояльцу Бедлама[65]. Хочешь, скажу, что я думаю? Я думаю, Мэри доверила тебе письмо. Она попросила отправить его, но раз я его стянула, ты не смог этого сделать. А потом она загнулась, вот ты и винишь себя, думая, что она умерла из-за тебя.
- Ты не крала у меня никакого письма. Клянусь, у меня его не было.
Салли была поражена. Она знала, что эти слова должны быть ложью, но чувствовала, что Фиск говорит правду.
- Но Мэри привязалась к тебе – это-то правда?
- Я думаю, я ей немного нравился, – печально подтвердил аптекарь.
- А она тебе?
- Да.
- Значит ставлю свою голову против репки, она говорила тебе то, чего не сказала никому другому. Кто она и, может быть, почему пришла в приют.
- Нет, она ничего такого не говорила.
- Враки!
- Это правда.
- Тебе не стыдно так скучно врать?
- Я не могу заставить тебя поверить, – он устало сел на кровать рядом с ней. По бледному лицу стекали капельки пота.
Она сочувствовала, но не могла дать ему соскочить с этого допроса. Салли была уверена, что теперь-то он точно врёт. Он мог и не быть тем, у кого она стащила письмо – хотя иначе всё теряет смысл – но он точно знал о Мэри больше, чем говорил.
- Давай, Колючий. Если ты расскажешь, что знаешь, мы сможем доискаться того, что случилось с Мэри. Разве ты не хочешь прищучить того, что её пристукнул?
- Я не хочу в это впутываться.
- Эй, где твоя отвага? Мы можем искать вместе, ты и я. Твоя женушка ничего об этом не узнает, если ты этого боишься.
- О Боже мой! Ты… ты ничего не скажешь ей обо мне, да?
- Как получится. Так ты собираешься помочь мне или нет?
- Я не могу! – прохныкал он. – Я ничего не знаю… Или… или, если знаю… я не могу сказать тебе. Тебе придётся исполнить свою угрозу.
- Ты самый дерзейший парень из тех, что у меня бывали, а! Я не хочу вредить тебе или стравливать с женой. Я просто хочу знать, что ты знаешь, и не могу оставить тебя в покое, – она решила попробовать другой путь. – Ты знаешь, я видела Калеба.
- Что?
- Ты заинтересовался, да? Мы с ним мило поболтали ночью в пятницу у окна в подвал.
- Этого не может быть. Он бы… Это невозможно.
- Он бы что? Сказал тебе? Может быть, просто забыл. С чердаком у него не все в порядке, в конце концов.
- Я говорю тебе, этого не могло быть. Ты не могла видеть Калеба. Его нет в Лондоне. Я не знаю, где он. Он точно не приходил сюда. Ты пытаешься меня обхитрить.
- Один из нас и правда пытается обхитрить другого, Колючий, и это не я. Я видела его в пятницу ночью и говорила с ним, очень ласково. Он не осмелился соскочить с крючка, потому я пригрозила, что подниму такой шум, что и мёртвого поднимет. Так что он остался, и мы поболтали. Правда, особого толку из этого не вышло, потому что он говорил так, будто сбежал из Бедлама. Просто повторял строчки из Писания и молитв. Но его уже видели на Старк-стрит, и я думаю, он знал Мэри. Может быть, она даже дала своё письмо ему, а он передал тебе.
- Нет. У меня не было никакого письма. Ты не крала его у меня.
- Как скажешь, Колючий. Нечего переливать из пустого в порожнее. Но ведь ты больше не будешь обманывать меня насчёт Калеба? Ты признаёшь, что он в Лондоне, и ты виделся с ним.
- Так значит ты… ты говорила с ним через окно в подвале?
- Ага.
- И он бывал около приюта раньше?
Она кивнула.
Мистер Фиск сделал глубокий вдох.
- Если ты говоришь, что видела его, то, наверное, и правда видела. Но я не встречал его уже два года.
- Враки! Если ты не видел его всё это время, ты должен был вцепиться в меня как клещ, чтобы узнать, как его найти! Ты же обожаешь своего сына, если твоя жена не врёт.
- Ты говорила с Эллен об этом? – спросил он в изумлении.
- Чтобы что-то узнать, надо не говорить, а слушать, – она притронулась к своему уху. – Я знаю всё о тебе и Калебе – что его разыскивали за убийство в деревне, где вы жили, и что тебя подозревали в том, что ты ему помогаешь.
- Я всем рассказывал, что произошло, – бесцветным голосом отозвался Фиск. – Я послал Калеба принести кое-какие лекарства с городского рынка. Он был моим подмастерьем – я часто давал ему такие поручения. Я не знал, что констебли придут арестовать его. Я сказал им, куда он пошёл, но они его не нашли. Должно быть, Калеб узнал, что за ним погоня и скрылся.
- Он работал у тебя?
Фиск кивнул.
- Я учил его своему ремеслу.
65
В оригинале она выражает недоверие фразой «Now, that's as lame as St. Giles, Cripplegate», ссылаясь на церковь святого Жиля в Крипплгейте и, видимо, играя словами «lame» и «cripple» (оба означают «калека», а сам святой Жиль – покровитель калек). Переделал в Бедлам – и фраза понятнее, и антураж сохранён.