Кестрель же, как обычно, сменил тему, не дав МакГрегору возможности в неё углубиться.
- Итак, расследование в сторону Эвондейла зашло в тупик. Я следил за его домом на следующий день после нашего разговора, надеясь, что мисс МакГоуэн вернётся, но добился только подозрительных взглядов сторожей, стал жертвой грязи, летящей из-под колёс всех видов экипажей, что только можно вообразить, и получить несколько интригующих и неприличных предложений от женщин, что Брокер называет «библиотечными книгами».
- Библиотечными книгами?
- Предполагаю, потому что они не против того, чтобы ими пользовался кто угодно.
- Вам и Брокеру стоило бы стыдиться самих себя.
- Я обязательно ему это передам. Сейчас я плачу одному предприимчивому мальчишке-фонарщику, чтобы он караулил у дома по вечерам и проследил за мисс МакГоуэн, если она появится. Пока её не было. Я же собрал всю свою решимость и нанёс визит леди Гэйхарт. Пришлось должным образом восхищаться её глазами, платьем и отвратительной собачонкой, но потом мне удалось перевести разговор на Шотландию. Она сказала, что её брат Джон сейчас там охотится, и Чарльз тоже любил там бывать, но несколько лет назад у него появилась стойкая неприязнь к тем краям. Это интересно, потому что с Розмари и Меган он познакомился только в этом июле. Потом я попытался узнать что-нибудь скандальное об Эвондейле и его женщинах, но леди Гэйхарт ничего не смогла мне рассказать.
- А что насчёт той молодой дамы, с которой он помолвлен? Она может что-нибудь знать?
- Нет. Я думаю, Эвондейл говорил искренне, когда убеждал меня, что хочет держать её в неведении. Это к лучшему, потому что я не могу придумать даже самого натянутого предлога для того, чтобы с ней поговорить. Но у меня была ещё одна мысль – интересно, не шантажируют ли Эвондейла? Это бы объяснило, куда уходят его деньги и почему он так спешит достать ещё.
- Кто по-твоему может его шантажировать? Не Меган – если бы у неё был способ навредить ему, почему бы ей на использовать его, чтобы узнать, где Розмари?
- Необязательно. Она могла бояться, что стоит ей надавить на Эвондейла, как он сам навредит Розмари. С другой стороны, если он сам может давить на Меган, ему не нужно от неё откупаться. Да, вы правы – в шантаж не верится.
- Шантажисткой может быть Розмари.
Джулиан кивнул.
- Или кто-то, кто знает, что случилось с Розмари. Неважно – хватит с нас достопочтенного Чарльза. Перейдем с непочтенному мистеру Роудону.
Он пересказал, как Брокер выследил Роудона, и что узнал от Энни Прайс.
- Полжизни бы отдал, чтобы узнать, что за дела ведут «Смит и Компания» – если ведут. К счастью, делить жизнь надвое мне не придётся. Брокер и мисс Прайс договорились проникнуть в контору Роудона и осмотреть её. Я бы хотел пойти с ними, но не хочу мешать Брокеру сойтись с ней получше – а это важно, если судить по тому факту, что он так и не смог описать мне, какая она. А когда Брокер не хочет говорить о женщине, это значит только, что мой камердинер, самый бесхитростный и безгрешный из всех повес, нашёл себе очередную жертву.
- Хмф. Я бы предпочёл не слышать о таких подробностях.
- Я избавлю вас от перечисления его побед – это продлилось бы всю ночь. Конечно, это странно, учитывая, что я – хозяин, а он слуга, но дон Жуан – именно Брокер, а я – лишь его Лепорелло. В любом случае, Брокер встречается с мисс Прайс в полночь. Сегодня утром он ухитрился стащить ключ у её отца прямо перед тем как его дилижанс отошёл. Так что Брокер и мисс Прайс смогут без проблем осмотреть контору Роудона.
- Что же, я не могу ободрить его методов, хотя знаю, что сердце у этого парня на месте.
- Он делает зло во имя добра – одно из самых изысканных удовольствий жизни. Оно позволяет нарушать правила и не чувствовать никакой вины.
- Ты сегодня говоришь так много, гладко и светски-лениво. Что не так?
Джулиан резко подобрался – но тут же успокоился.
- Я беспокоюсь о Салли. Она уже больше недели в этом приюте. Бог знает, когда она собирается его покинуть, а чем больше я узнаю об Эвондейле и Роудоне, тем больше волнуюсь за неё, – сказал Джулиан и добавил. – Не нужно этих понимающих взглядов. Конечно, эти чувства личные. Я думаю, теперь это очевидно.
- Здесь нечего стыдиться.