Рядом с дамой стоял мужчина на голову выше Джулиана, с широкими плечами и руками толщиной с древесный ствол. У него были густые чёрные брови и бакенбарды. От него пахло потом и табаком. Жёлтый шёлковый платок-кингсман наполовину скрывал грязный воротник рубаки. Перчатки и голенища сапог тоже были жёлтыми, а жилет – белым и расшит красным стеклярусом.
- Добрый вечер, – Джулиан вошёл, передавая женщине свой шёлковый цилиндр, вечерний плащ и трость чёрного дерева. Пока она убирала их на вешалку, Кестрель быстро осмотрелся. Холл был обшит деревянными панелями, раскрашенными так, чтобы походить на красное дерево. На верхние этажи вела лестница. В дальнем конце холла виднелась запертая задняя дверь.
Француженка проводила Джулиана в маленькую парадную гостиную, убранную изящно, но безлико. Могучий спутник следовал за ними по пятам.
- Вы припозднились, месье, – сказала женщина. – Мы с Бартом начали беспокоиться.
- Я бы занят. Где же… мой заказ?
- Наверху, месье. Мы подождём, пока мы не закончите. Надеюсь, вы принесли деньги?
- Да, мадам, но вы же не ожидаете, что я заплачу за то, чего ещё не видел?
- Ты заплатишь потом, – проговорил гигант. – Я прослежу за этим.
Джулиан смерил громилу взглядом через монокль.
- Мой дорогой друг, это на вас жилет или у вас сыпь?
Глаза великана сузились до щёлочек.
- Я уже не возражаю против того, чтобы поправить тебе портрет[69], – пророкотал он.
«И ты явно сможешь сделать это, даже с рукой, привязанной к спине, – печально подумал Джулиан. – Если дело дойдёт до драки, шансов у меня, как у кота без когтей».
Француженка поспешно вмешалась.
- Не желаете ли выпить, месье – быть может, коньяку? Или хотите сразу пойти наверх?
- Я думаю, мне стоит пойти наверх.
- Осталась одна небольшая формальность. Некоторые из наших клиентов имели при себе оружие, и вы должны понимать, что это неприемлемо. Боюсь, я должна попросить вас позволить Барту обыскать вас.
Джулиан поднял бровь в той манере, что заставляла трепетать самых отъявленных денди. Но понимая, что ему не позволят подняться без обыска, он замер, поднеся к носу платок и сохраняя страдальческое выражение на лице, пока гигант обыскивал его.
- Tres bien[70], спасибо, месье. Вот ключ. Задняя комната на втором этаже.
- Я надеюсь, вы понимаете, что я не хочу, чтобы меня беспокоили. Я могу на это рассчитывать?
- О, конечно, месье! Мы гордимся своей сдержанностью. Нет нужды вас тревожить. Мы вас не пропустим. Выход есть только один – через парадную дверь, – улыбнувшись, она села на диван, с которого можно было видеть весь холл. Она явно собиралась проследить, чтобы он не смог покинуть дом незамеченным. Там француженка взяла пяльцы и принялась спокойно вышивать. Гигант же присел у огня с коробочкой игральных костей.
Джулиан оставил их и, взяв со столика зажжённую свечу, отправился наверх по лестнице. У задней комнаты на втором этаже оказалась толстая дубовая дверь. Кестрель повернул ключ в замке и вошёл. Внутри царила почти полная темнота, которую нарушало лишь красноватое свечение угля в камине. Он поднял свечу и осмотрелся.
К противоположной стене прижималась маленькая девочка, не старше двенадцати лет, взиравшая на незнакомца с неподдельным ужасом. На ней было нарядное платье из белого муслина с розовыми лентами и кружевные панталоны. Личико обрамляли белые локоны. На мгновение Кестрель лишился дара речи, но секунду спустя, пришёл в себя.
- Не бойся. Я не причиню тебе вреда. Я к тебе даже не прикоснусь.
Её большие испуганные глаза неотрывно глядели на него. Она дрожала.
- Что бы они тебе не сказали, – уверенно продолжил Кестрель, – это неправда. Я не причиню тебе вреда. Я собираюсь помочь тебе. Смотри, я закрою дверь, чтобы нас никто не побеспокоил, а потом подойду чуть ближе, чтобы мы могли поговорить очень тихо. Я буду двигаться очень медленно и не стану подходить слишком близко.
Он по широкой дуге обошёл кровать и сел на стул у стены.
- Здравствуй. Меня зовут Джулиан Кестрель. Как твоё имя?
- Эмили, – прошептала она, – Эмили Уикхем.
- Откуда ты, Эмили?
- Из У-уилтшира.
- Как ты оказалась так далеко от дома?
Она икнула. Кестрель вытащил платок и положил на стол между ними. Девочка прижала его к лицу и заплакала. Джулиан вынудил себя сидеть и не подходить ближе. Он не должен рисковать доверием, что начал завоёвывать. Кестрель подумал, что не стоило отказываться от коньяка, который предлагала француженка – несколько капель могли бы успокоить и согреть Эмили. Но он не рискнул оставить девочку и сходить за коньяком. Кроме того, он не был уверен, что удержится от того, чтобы хватить бутылкой француженке по голове.
69
В оригинале он говорит «I wouldn't mind turning the hands on your dial», то есть «Я бы не возражал перевести стрелки на твоём циферблате», но смысл тот же.