Наконец, всхлипы Эмили прекратились. Она осторожно протянула платок Джулиану, будто предлагала лакомство собаке, что может оказаться кусачей.
- Оставь пока себе, – посоветовал он, – он может ещё понадобиться. Если тебе стало лучше, ты расскажешь мне немного о себе?
- Д-да, сэр.
- Сколько тебе лет?
- Одиннадцать, сэр.
Джулиан вспомнил как Роудон говорил, что «чашка» прибыла одиннадцать дней назад. Должно быть, это часть кода. «Позолоченная» могло относиться к цвету волос, «фарфоровая» – к белой коже. Противопоставляемые характеристики «новая» и «с трещиной» тоже были довольно ясны.
Он продолжил задавать вопросы, и постепенно девочка разговорилась. Она родилась в маленькой деревне рядом с Солсбери. Отец был фермером-арендатором, а мать – прачкой. Кроме Эмили в семье ещё шесть детей. Однажды в деревне появилась мадам Леклерк с ещё двумя девочками – ровесницами Эмили. Она назвалась лондонской модисткой и сказала, что ищет себе подмастерьев. Мадам Леклерк восхитилась аккуратным шитьём Эмили и убедила родителей, что у их дочери есть вкус и талант, что редко встретишь у столь юной девочки. Если бы они позволили ей поехать в Лондон и научиться портновскому делу, она могла бы хорошо зарабатывать и даже посылать деньги домой. Мадам Леклерк обещала, что даёт подмастерьям приличную одежду и крышу над головой и будет за ними присматривать. Город – опасное место для детей, сказала тогда мадам, если они остаются без пригляда.
Родители Эмили решили, что это удачная возможность. Мадам даже заплатила им небольшой аванс в счёт её будущего жалованья – в благодарность за то, что они оказались готовы отпустить дочь так быстро. Так Эмили попрощалась с родными и поехала в Лондон. Мадам была очень добра к трём девушкам, что ехали с ней. В гостинице, где они остановились, она заказала хороший ужин и попросила каждую подписать одну бумагу, которую назвала договором о поступлении в подмастерья. Девочки плохо знали грамоту, но мадам заверила, что в бумаге всё в порядке, не хватает лишь подписи.
В Лондоне они остановились в каких-то меблированных комнатах. Эмили могла сказать только, что это было где-то по ту сторону реки. Там жили почти только девочки и женщины, но Эмили видела лишь некоторых. Её и тех двух девочек, что прибыли вместе с ней, заперли в убогой, пустой комнате. Вся доброта мадам Леклерк пропала. Она сказала, что пока из них не будут делать модисток. У них есть другая работа. Каждую из них представят джентльмену, и каждая должна делать всё, что он скажет, иначе мадам сурово накажет их. Она будет бить их до синевы и не давать еды. Они должны будут подчиняться её приказам, потому что подписали договор о поступлении в подмастерья, и если они будут вести себя скверно или попытаются сбежать, их ждёт тюрьма.
- Это ложь, – сказал Джулиан, – никакой договор не может заставить делать такую «работу».
- Вы уверены?
- Совершенно уверен.
- Мы этого не знали. Мадам сказала, что нас пошлют в исправительный дом, где будут пороть на глазах у всех. Мы очень испугались.
- Конечно.
Через день или два после пришёл какой-то мужчина, посмотрел на девочек и сказал, что они подойдут. Он был очень тощим, с каштановыми волосами и носил пенсне в золотой оправе.
- Потом меня посадили в отдельную комнату. Мадам однажды пришла и… осмотрела меня… всю…
- Я понимаю.
- Потом она ушла. Ничего не происходило несколько дней. Только сегодня мадам снова пришла, разбудила меня и велела вымыться и надеть это платье. А потом она и очень высокий мужчина с бакенбардами посадили меня в экипаж и привезли сюда. Она с-сказала, что ко мне придёт джентльмен, которому я… я должна доставить удовольствие. И ещё раз сказала мне, что со мной будет, если он останется недовольным, – её голос задрожал от страха. – А вы..?
- Моя дорогая девочка, – Джулиан не находил слов, – тебе не нужно больше об этом беспокоиться. Я собираюсь забрать тебя отсюда. Я собираюсь вернуть тебя домой к семье.
- Домой?
- Да. Но нам нужен план, а ты должна следовать ему в точности. Ты сможешь?
- Да, сэр.
Кестрель немного подумал.
- Мы выйдем из комнаты вместе. Ты должна будешь подождать наверху лестницы, пока я не спущусь и не поговорю с мадам Леклерк и её дружком. Когда ты услышишь, как я крикну тебе «Беги!», беги так быстро, как сможешь – вниз по лестнице и к парадной двери. Не жди меня. Потом поверни направо и беги до конца улицы. Там дождись меня. Если я не приду… скажем, через десять минут, не вздумай возвращаться сюда. Поймай экипаж – тут много таких развалюх с номерами – и скажи кучеру, чтобы вёз тебя вот сюда, – он написал адрес и дал ей несколько монет. – Когда тебя привезут, спроси Брокера и расскажи ему, что случилось. Ты поняла?