Я люблю вас. Молитесь за меня.
Салли вздрогнула.
- Жуть какая, хоть могилу мне ройте!
- Вы что-то знаете об этом?
- Нет, говорю вам, я, должно быть, стащила этот платок у кого-то из клиентов. Их сегодня было трое – Колючий, Красавчик и Круглоглазый.
- Почему они все на «К»? – на миг перевёл тему Кестрель[13].
- Не знаю. Так получилось. Я всегда даю клиентам прозвища. И вам тоже придумаю, наверное.
- Не думаю, что это потребуется, – с улыбкой сказал он. – Я не собираюсь входить с вами в деловые отношения, – он снова пробежал глазами по письму. – Ни подписи, ни адреса. Она упоминает внешний листок – видимо, послание было завёрнуто в другой лист бумаги, как в конверт. Вечер субботы – должно быть, речь о позавчера. Предыдущая октябрьская суббота – это слишком давно. Если она послала письмо двухпенсовой почтой[14], оно могло прийти сегодня. Вы можете определить, у кого из мужчин было это письмо?
- Не могу, да и как? Я вытягиваю промокашку у них из карманов и тут же сую под юбку. Я могла утащить письмо у любого, и сама бы ничего не заметила.
- Интересно, не может ли тот, у кого вы украли это письмо, быть его адресатом?
- Может и может. Откуда бы ещё оно у него взялось?
- Не знаю, – он посмотрел на послание и нахмурился. – Как вы думаете, что это за место, где её удерживают против воли? Исправительный дом?
- Скорее бардак.
Он сделал гримасу.
- Кажется, Старк-стрит – это довольно респектабельный район рядом с Рассел-Сквер. Но видит бог, на «благоразумные» дома можно наткнуться по всему Лондону. Любопытно. Это письмо писала образованная женщина – это видно уже по почерку. Буквы очень женственные, повсюду завитушки – писать так могла научить гувернантка. И, конечно, грамотно и красноречиво. Она молода, как считаете? Наивна, растеряна. Как она дошла до такого – неволя, слежка, страх перед своей семьей?
Салли пожала плечами.
- Думаю, какой-нибудь малый подошёл к ней поболтать, а потом она очнулась уже там с шишкой на голове.
- Скорее можно подумать, что её соблазнили. Стыд, отвращение к самой себе, сожаление за какую-то опрометчивость – всё указывает на это. «Моя гибель – не только моя вина». Это может быть указанием на соблазнителя. «Я не думаю, что когда-нибудь смогу снова встретиться с вами, или любым из членов нашей семьи» – стало быть, она писала родственнику. Быть может, даже мужу – нет-нет, явно кровному родственнику. Потому что дальше она пишет о том, «кого я когда-то любила». Это может быть и муж, но скорее похоже на ухажёра. Быть может, она бросила его ради другого мужчины, что опозорил её. А после этого она могла легко покатиться вниз.
- Разве для леди это не конец всего? – удивилась Салли. – Потеряла достоинство и так далее?
- И если об этом станет известно, путь в общество ей будет закрыт. Бросать камень первым – это любимое развлечение в нашей христианской стране, – пояснил он и добавил. – Как вы себя чувствуете?
- Я в порядке. Только вот в горле пересохло, будто паутину там развели.
Кестрель наполнил её стакан. Наслаждаясь выпивкой, Салли бросила взгляд на платки, что он положил на стол и резко схватила один из них.
- Это его. Могу поклясться!
- Прошу прошения?
- Видите эту промокашку? Я подрезала её у того, что называла Красавчиком. Он был джент из джентов, разряжен в пух и прах и говорил гладко. Вот, если та девчонка из письма – леди, то писала она скорее ему, чем кому-то из других.
- А кем были два других?
- Первым был Колючий, – он подняла красный ситцевый платок, будто представляла его владельца. – Он лавочник, это по костюму понятно. Он был очень опрятный и с белым воротничком, и голову потому держал прямо, – она поднесла к шее кончики пальцев, показывая уголки воротничка. – У него был простой коричневый сюртук, а жилет и штаны – жёлто-коричневые. Ему, наверное, почти пятьдесят – волосы тёмные, но уже седели, карие глаза, а подбородок колючий, будто там щетина растёт быстрее, чем он успевает сбривать.
- Вы очень наблюдательны.
- Приходится, когда встречаешь столько парней, сколько я. Учишься быстро понимать, что к чему, чтобы не подцепить кого неправильного. Только вот иногда ошибаешься, – её губы скривились, и она взяла третий платок – квадрат дешёвого, ничего не приметного серого шёлка. – Это Круглоглазый. Я его так назвала, потому что он носил очки. Молодой – моложе вас, наверное. Он был в потёртом чёрном костюме, как клерк. Я так подумала – у него пальцы были в чернилах. Тощий, с каштановыми волосами. Глаза были карие, но их из-за очков и не разглядишь. Он, наверное, не хотел, чтобы люди знали, о чём он думает – лицо каменное, зубами не сверкал, и вообще был спокойным, пока мы не поднялись наверх. Там он набросился на меня. Есть такие парни – возбуждаются от того, что причиняют боль.
13
В оригинале они все на «B» – Bristles («Щетинистый»), Blue Eyes («Синеглазый») и Blinkers («Очкарик»).