Джулиан и Тоби унесли тело в маленькую, закопчённую гостиную позади общей залы. Салли выпроводила немногих посетителей, что ещё были в «Петушке». Они уложили Меган на длинный сосновый стол и поставили в изголовье свечу.
Джулиан повернулся к Брокеру.
- Беги в магистратский суд на Боу-стрит и скажи им прислать своего человека с помощниками, чтобы забрать Роудона и Фиска. Не пытайся им ничего объяснять – просто скажи, что произошло убийство, в котором замешаны богатые и влиятельные люди. Они должны поспешить.
Брокер повиновался. Тоби очень мрачно воспринял мысль об ищейках, что наводнят его заведение. Ему нужно было предупредить своих покровителей, что появление гостей с Боу-стрит никак не касается их.
- Теперь посмотрим, что там за письмо, – сказала Салли, ощупывая плащ Меган. В одном кармане обнаружились пара монет и грязный ключ, другой была намертво зашит. Разорвав нитки, Салли вытащила на свет свернутый лист пожелтевшей бумаги со сломанной печатью.
Девушка развернула письмо. Бумага потемнела, чернила выцвели, но буквы ещё читались. Она с нетерпением протянула его Джулиану.
- Что тут сказано?
- Она просила отдать его Эвондейлу, – напомнил Джулиан, – а не читать самим.
- Я чуть не отдала концы из-за этого письма, и чтоб мне лопнуть, если я не узнаю, о чем оно! – Салли быстро объяснила, как Эвондейл приходил в трактир и угрожал ей пистолетом лишь для того, чтобы узнать, что письмо, о котором говорила она – не то, что было ему нужно.
Джулиан согласился, что у неё есть право знать. Поднеся лист поближе к свече, он прочёл вслух:
Ноябрь 1821
Суббота
Дражайшая Меган
Бога ради, будь разумна и не приходи сегодня. Лодеры устраивают званый ужин для важных людей, и мне дорого обойдётся, если ты учинишь там скандал. Ты знаешь, что я люблю тебя и, да, я обещал жениться на тебе, но, пожалуйста, не приходи и не устраивай сцен перед моими друзьями. Встретимся завтра в обычном месте. Ни о чём не беспокойся. Верь мне.
Всегда твой
Чарльз
- Чтоб мне лопнуть! – воскликнула Салли. – Что это значит? Меган была его подружкой? Он бросил её ради Розмари? Тогда почему Меган так отчаянно искала Розмари? Можно подумать, она ненавидела её.
Джулиан слушал её вполуха.
- Какой же я глупец! – тихо сказал он. – Я так хотел связать Эвондейла, Мэри и приют, что просмотрел правильный путь. Неудивительно, что он так хотел вернуть это письмо…
В дверях показалась голова Тоби, сообщившего, что прибыл хирург. Он наскоро осмотрел тело Меган, подтвердил, что она скончалась от падения с лестницы и согласился свидетельствовать на дознании, если это потребуется.
Вскоре вернулся Брокер с двумя людьми. Первый был крупным, разговорчивым мужчиной за сорок с красным носом-картошкой. Второму было около двадцати пяти, и он носил форму патрульного Боу-стрит – синий сюртук с позолоченными пуговицами, синие же штаны и малиновый жилет. У него была при себе сабля, пистолет и ярко покрашенная дубинка, а на поясе висела пара наручников.
Красноносый пожал всем руки.
- Добрый вечер. Я Питер Вэнс.
В дальнейших объяснениях не было нужды. Все знали имена лучших служащих с Боу-стрит – ищеек. О них печатали в газетах, уличных балладах, криминальных романах; они охраняли банки, театры, даже самого короля. Ищейки не носили униформы – единственным знаком их полномочий был деревянный жезл девяти дюймов в длину с набалдашником в виде позолоченной короны. Вэнс достал свой жезл из кожаного чехла на поясе.
Джулиан представил себя и Салли.
- Боюсь, произошедшее здесь потребует долгих объяснений.
- Объясняйте, – сказал Вэнс, – у меня есть время. Я с самого начала понял, что дело серьёзное. Должен был разверзнуться ад, чтобы такой малый по своей воле пришёл на Боу-стрит, – он хлопнул Брокера по плечу.
- Вы знакомы?
- Знаком ли я с Брокером? Должен сказать – ещё как! По пути сюда мы только и говорили, что о старых временах. Я привык встречать его в компании тех ещё пройдох. Один раз даже поймал. Это было почти достижение. Он был ловким щипачом, и его было чертовски трудно изловить.
- Спасибо, сэр, – отозвался Брокер.
- Не за что, парень, не за что. Да и перед судом он тогда не предстал – решили, что один платок того не стоит. Так что вражды у меня с ним нет.