Выбрать главу

- Как себя чувствуешь?

Он знает, что там было. Ничего удивительного, первые дни я вообще не позволял себе проявлять эмоции. Парни не плачут, мужчины тем более. Нам нельзя - слезы ничего не решают, лишь глупое проявление эмоций слабаков. Лишь иногда ночами закрываясь в ванной позволял спустить себя с натянутого поводка, чтобы ни Лера, никто либо не слышал этого.

Я пил, она рыдала днями напролет.

Я ушел в работу, она в депрессию напополам с истериками.

Я разрушил наш брак, она добила его изменой.

- Я назначаю терапию дважды в неделю, - хмурится Гриша. Прерывая мои мысли, методично перебинтовывая запястья. – Хватит топтаться на месте, пора довести дело до конца. Жду в воскресенье в это же время.

- Хорошо, - устало соглашаюсь, выдыхая.

Времени переодеться и умыться у меня в образ. На все про все час, поэтому быстро заезжаю в почти пустую съемную квартиру, где из мебели кухонный стол, два стула, шкаф для одежды и старый скрипучий диван. Споласкиваюсь осторожно, стараясь не задеть руку и выискиваю выглаженную черную рубашку к джинсам, надевая поверх пиджак, дабы Аня не видела бинта. Всего секунду смотрю на свое бледное лицо с красными глазами и выхожу, выбросив из головы сегодняшнее утро. Новый день – новая куча дел. Надо разбираться с Ириной, затем приниматься за новое дело. А может правда стоит придумать псевдоним.

Мой взгляд падает на тоненькую фигурку, пинающую снег на крыльце. Шапка съехала, а сама Филатова замечает меня и солнечно улыбается, едва выхожу из машины. Никакой обиды, кроме привычного:

- А-а-а, шеф, опоздали, вчера меня бросили, теперь явились без завтрака, - она тянет руки, цепляя меня за рукава зимнего пальто и дергая себя. В серо-голубых глазах скачут чертики, сама же девчонка дует губы.

- Филатова, - бурчу мрачно, однако рук из ее ладоней не выдергиваю, наоборот, перехватываю в свои, понимая, как сильно она промерзла. – Почему не на рабочем месте? Это начальство может задержаться. А работники – опоздать!

- Ну дык, Роман Алексеевич, - вытаскивает пальцы, разводя руками. – У нас опять что-то на двери нехорошее слово написал. Вот, спешу первой обрадовать, потому что охранник там вместе с арендодателем психует.

- И на сколько нехорошее? – с подозрением спрашиваю, а девчонка манит к себе, прикрыв ладошкой рот и шепчет:

- Х-у-е-с-о-с.

Морщусь, дергая эту дурочку за капюшон, разворачивая спиной и подталкивая.

- Не повторяй всякие мерзости!

- Так сами спросили, - обижается Филатова, пытаясь повернуть голову, скользя подошвами ботинок по скользкому крыльцу. – Но моя нежная девичья психика очень пострадала. Мне нужна денежная компенсация.

- Обойдешься, - фыркаю, пихая к двери, но упрямая девица тормозит у самого входа.

- Тогда моральная! Купите мне суши. Не будьте жлобом, Роман Алексеевич. Вам жалко, что ли?

- Да ты сожрешь опять три здоровенных сета!

- Ой. Да что там есть. Кто из нас вообще двоих мужчина? Давай-давайте, босс. Суши, цветы и можете обнять на дорожку, а то работа на вас больно нервная.

- Еще скажи: жениться на тебе, - ехидно отвечаю, совершенно не думая о смысле произнесенной мною фразы, а она резко оборачивается и внимательно оглядывая, произносит:

- Вы, конечно, ничего, но… староваты, - задирает нос, исчезая в здании, оставляя меня ошарашенно смотреть себе вслед. Сжимаю кулаки, шипя от ярости:

- Поганка… Точно заставлю перекрашивать всю дверь, паршивка мелкая!

Глава 6

Аня

Мне сразу очень понравились его руки. Такие холеные мужские запястья с едва заметными темными волосками и длинные музыкальные пальцы. С такими руками Роман Сташенко мог бы запросто играть на рояле, создавая мировые шедевры, претендующие стать в будущем классикой.

Затем голос – мягкий, спокойный с многообразием оттенков, особенно, когда он смеялся, или пытался меня за что-то ругать. Он никогда не кричит, только чуть-чуть меняется интонация. Поразительное терпение – оно точно надежная стена скрывает бурю эмоций, едва заметную в синих глазах. Под длинными густыми ресницами она скрыта от невнимательного человека. Я научилась угадывать его настроение по языку тела – именно он выдает Романа. Напряженные плечи, сжатые в кулак пальцы, подергивающаяся бровь, наклон головы и самое важное – интонация. По ней с хирургической точностью угадывается настрой. Это не магия – опыт, накопленный за годы в детском доме, где без таких качеств можно попасть в серьезные неприятности