– Есть кто-нибудь из них в нашей картотеке?
– В картотеке нет, но вот что интересно… – Ларин сделал большой глоток. – Трое из проживающих по этим адресам учились в одной школе.
– Любопытно, – произнес Волков.
– Узнал в какой? – спросил Соловец.
– В триста сорок седьмой.
– Где она находится?
– На Маяковского, четырнадцать.
Оперативники задумались.
– Вот что, – сказал Соловец, – я сейчас в Главк еду. Загляну по дороге в эту школу. Чем черт не шутит. Дай-ка мне список.
Ларин протянул майору бумагу…
Сорок минут спустя милицейский «уазик» остановился возле пятиэтажного кирпичного дома на улице Маяковского, где располагалась триста сорок седьмая школа. Здание было построено в шестидесятые годы, на его стенах имелись обрамленные круглыми рамками барельефы с портретами выдающихся людей всех времен и народов. Похожие как две капли воды Менделеев, Пушкин, Толстой, Ленин и Маркс отличались друг от друга лишь растительностью на головах.
В школе шли экзамены. Соловец направился в кабинет директора, чтобы узнать, кто был классным руководителем у закончивших в прошлом году школу Виктора Петрова, Дмитрия Полищука и Анны Кузнецовой.
– Они учились у Вероники Николаевны Толкачевой, – сказала директор, пожилая женщина с расплывшейся фигурой в платье, которое украшала брошь в виде бабочки.
– Могу я поговорить с ней?
– Конечно. Загляните в учительскую на втором этаже.
Поднявшись на второй этаж и зайдя в учительскую, Соловец увидел трех женщин, беседовавших между собой.
– Здравствуйте, – сказал оперативник. – Где мне найти Веронику Николаевну Толкачеву?
– Это я, – произнесла подтянутая женщина лет тридцати двух, сидевшая в кресле возле окна.
Соловец посмотрел на учительницу. Облик молодой женщины, одетой в белую блузку и черную джинсовую юбку, не вязался с представлениями оперативника о внешности педагога. Волосы Толкачевой были коротко пострижены, на щеках проступил легкий румянец, издали учительницу можно было принять за ученицу старших классов.
– Меня зовут Соловец Олег Георгиевич, – сказал майор, – я из Уголовного розыска. Мне нужно с вами поговорить.
– Пойдемте в мой класс, – сказала женщина, вставая, – Там сейчас никого нет.
Соловец и Толкачева вышли из учительской и зашагали по длинному школьному коридору, характерные запахи которого напомнили оперативнику его школьное детство. Школа, где учился Олег, располагалась на Петроградской стороне. Она была настолько маленькой, что уроки в ней проходили в две смены. Во втором и третьем классах Соловец учился по вечерам. Оперативник вспомнил, как зимой во время уроков он смотрел в окно на темное декабрьское небо. В такие дни, выходя из школы, он со школьными друзьями шагал домой по хрустевшему снегу, вдыхая морозный воздух и глядя на звезды.
– Сюда, пожалуйста, – сказала Толкачева, показывая на дверь класса.
Они вошли в помещение, где напротив доски рядами были расставлены столы, а на стене висел портрет президента.
– Присаживайтесь.
– Спасибо.
Учительница и оперативник сели.
– А я еще помню парты с откидывавшимися крышками, – сказал милиционер.
– Я таких уже не застала.
– В первом классе, помню, нам запрещали пользоваться шариковыми ручками.
– Чем же вы писали?
– Чернильными. У меня на руках всегда были чернильные пятна. Со второго или третьего класса разрешили шариковые.
Нахлынувшие волной воспоминания уходили в песок, пора было начать разговор о деле.
– Вероника Николаевна, – произнес оперативник, – я хочу поговорить о Викторе Петрове, Дмитрии Полищуке и Анне Кузнецовой. Они учились в вашем классе?
– Да, они были моими учениками.
– Вы бы не могли рассказать мне о них?
– Их в чем-то подозревают?
– Они могут быть причастны к делу, которое мы расследуем.
– Что конкретно вас интересует?
– Характер, привычки.
– Названные вами ребята не были моими любимцами.
– Как они учились?
– Витя Петров был закоренелым троечником, учился из рук вон плохо, прогуливал уроки. Я часто видела, как он катался на роликовых коньках.
– Что можете сказать о Полищуке?
– Этот был, как у нас говорят, хорошистом.
– Что это значит?
– Четверочником. Способности у него хорошие, но Полищук – типичный лентяй.
– В чем это выражалось?
– Он мог учиться лучше, но, как бы вам объяснить, все время недотягивал.
– Какой предмет вы преподаете?
– Русский и литературу.
– Какие оценки получали у вас Петров и Полишук?
– У Петрова была тройка, у Полищука четверка.
– А у Кузнецовой?
– Тоже четверка.
– Что вы можете о ней сказать?
Толкачева задумалась.
– Видите ли, – произнесла учительница, – это странная девочка,
– Что в ней странного?
– Мне никогда не удавалось приблизиться к ней. Она всегда как будто отстранялась. И я видела, что не только от учителей, но и от одноклассников.
– У нее были подруги?
– Была одна девочка, я часто видела их вместе. Но после девятого класса она ушла из школы. Я не знаю, встречались ли они потом. Что касается ее оценок… Училась Аня неважно – тройки, четверки.
– Скажите, Вероника Николаевна, каковы были отношения между Петровым, Полищуком и Кузнецовой?
– Мне кажется, такие же, как с другими учениками. Хотя…
– Вы что-то вспомнили?
– Да. В одиннадцатом классе у нас произошел скандальный случай. В тот день было шесть уроков. Первые четыре – практика на заводе, а потом химия и литература. Так вот, Петров, Полищук и Кузнецова дружно прогуляли практику. Потом стало известно, что в это время они пили вино.
– Они сами сознались?
– Нет, один из учителей случайно увидел их, когда ребята были в винном магазине. А когда они пришли на химию, наша учительница заметила, что от Петрова пахнет спиртным. Он, конечно, все отрицал.
– У вас, случайно, нет фотографии класса?
– Есть.
– Покажите, пожалуйста.
Толкачева подошла к шкафу, стоявшему в углу класса. Открыв его, учительница достала альбом в синем переплете.
– Вот, – сказала она.
Соловец начал листать сборник фотографий одиннадцатого «Б» класса триста сорок седьмой школы. Под заключенными в овальные рамки фотопортретами учеников стояли имена и фамилии.
– Виктор Петров, – прочитал оперативник подпись под снимком узколицего светловолосого парня. – Дмитрий Полищук. – Фотография пухлого парня была на следующей странице альбома. – Анна Кузнецова. – Коротко стриженная девочка серьезным взглядом смотрела на майора.
– Здесь фотографии учеников и учителей, – сказала Толкачева.
Вслед за учениками перед Соловцом появились портреты педагогов и работников школы. Неожиданно одно из лиц показалось ему знакомым. Фотография была сильно подретуширована, это мешало оперативнику вспомнить ее владельца.
– Кто это? – спросил оперативник.
– Наш бывший завхоз.
– Почему бывший?
– В прошлом году его уволили из школы.
– За что?
Учительница махнула рукой:
– Неприятная история.
– Расскажите, пожалуйста.
– Дело в том, что в январе прошлого года Александр Николаевич был уличен в растрате школьных денег.
– Милицию вызывали?
– Нет, коллектив решил обойтись без громкого скандала. Понимаете, в этом случае пострадала бы репутация школы.
– Твердяков Александр Николаевич, – прочитал милиционер имя бывшего завхоза.
Глядя на портрет мужественного человека сорока с лишним лет, Соловец мучительно пытался вспомнить, где он его видел.